Дверь в одиночество - Павел Иевлев Страница 20

— Расчётные средства в нашем сообществе самые разные. Кому-то удобны драгметаллы, кто-то предпочитает валюты популярных срезов. Есть довольно прозрачный обмен популярных товаров — топливо, еда, патроны, машины… Но единственный держатель и эмитент нашего аналога «золотого эквивалента» — Коммуна. Они единственные делают акки, на которые завязаны все обменные курсы.

— «Акки»? — удивился я.

— Так их называют. Элементы питания для кучи разного оборудования. По большей части это их собственная техника, но многие приспособились подгонять под них всякое электрическое барахло из технологических срезов. Вот, к примеру, винтовка Карлоса — это изделие Коммуны. Редкое и дорогое оружие, но его можно найти, купить или украсть. А вот без акков оно работать не будет, и их можно получить только в Коммуне. Причём строго на обмен — сдав отработанный. Вот, посмотри.

Андрей зажёг фонарик и в его свете вытащил из внутреннего кармана куртки небольшой цилиндрик. Внешне он походил на старинный предохранитель для высоковольтных электрощитков — когда два стальных колпачка надеты на концы эбонитового стержня. Однако качество исполнения было несравнимым — идеально гладкий, без каких-либо переходов между зеркально-металлическими концами и чёрно-дымчатой матовой серединой. Я взял его и положил на ладонь, чуть не уронив — он был неожиданно тяжёл для своих габаритов, как будто сделан из золота. Толщиной в два пальца, длиной чуть меньше ладони, он весил, наверное, килограмм или около того. Чёрный изолятор на ощупь ничуть не походил на эбонит, а был неприятно скользкий и как бы без температуры — ни тёплый, ни холодный. Мне это сразу напомнило статуэтки, с которыми однажды ночью прибежал ко мне в гараж Йози, и вокруг которых так много всего крутилось. В свете фонаря он как бы слегка переливался чёрной бархатной мглой. Мне сразу стало неприятно — страху я тогда натерпелся, до сих пор вспоминать не хочется.

— Видишь, — сказал Андрей, — он чёрный и тяжёлый, значит полный. По мере расходования он становится светлей и легче. Пустой акк будет полупрозрачный, как матовое стекло и совсем лёгкий. Как их зарядить — никто не знает. Многие пробовали, думая, что это просто аккумулятор такой ёмкий — отсюда и название. Подбирали напряжение, извращались по-разному… нет, не работает. Только в Коммуну на обмен сдавать. А вот использовать — запросто. Можно из моего фонарика выкинуть обычные батарейки и вставить акк. А можно из машины вынуть аккумулятор и заменить на него…

— Подожди, — удивился я, — так какое напряжение у него на клеммах?

— Никакого.

Андрей забрал у меня цилиндрик, погасил свет, и мы снова сидели в темноте.

— Но как же…

— А вот так. Если вольтметр приложить к торцам — покажет ноль. А подключишь нагрузку — подстроится под неё. Хоть часы от него запитай, хоть троллейбус. Не спрашивай меня, как, — никто не знает. Ну, кроме Коммуны, наверное. Да и то, ходят слухи, что они их не делают, а просто нашли и научились как-то заряжать. Вот зарядка — точно их секрет, а сами акки — не факт.

— А если накоротко замкнуть? — немедля осенила меня разрушительная идея.

— А ничего не будет. Не ты один такой умный. Пробовали уже.

— Жаль, — покачал в темноте головой я. — Если бы он взрывался, можно было бы взорвать люк…

— Не говори ерунды, — засмеялся невесело Андрей. — В замкнутом объёме взрыв, достаточный, чтобы вышибить люк, первым делом размажет нас по стенам ровным слоем. А в акке столько энергии, что даже здешние стены, боюсь, не выдержали бы…

— Так много? — удивился я. Мне несолидный размер цилиндрика не внушил серьёзного отношения.

— Возле нашего лагеря в лесу стоит машина. Полноприводный электромобиль повышенной проходимости. Он принадлежит тому, кого я разыскиваю. Так вот — машина сделана под питание от акка. И на одном акке она может ездить… Даже не знаю сколько. Но много. Тысячи и тысячи километров.

— Ничего себе! — поразился я. — Так почему тогда все на них не ездят?

— Цена кусается. На нашем «Патре» за те же деньги можно жечь бензин годами.

— И какой эквивалент, примерно? Ну, чтоб понять соотношение цен… На сколько тонн 92-го можно обменять на такой акк?

— Ну… Примерно на один средний НПЗ с собственной нефтяной скважиной.

Я замолк, пытаясь осмыслить цену, но не смог вообразить себе столько денег. Столько не бывает.

Мы сидели и молчали в темноте. Я пытался заснуть, но то проваливался в дремоту, то вздрагивал и просыпался. Камень не стал ни теплее не мягче. Кроме того, кажется становилось душновато. Мне подумалось, что возможно нас ждёт не долгая смерть от жажды, а быстрая от удушья — с местных перфекционистов вполне станется подогнать двери до полной герметичности. Единственная радость — на стене стали наливаться розовым два квадратных камня. Значит, и в эту комнату доходят световоды, а на улице уже начинается утро. По крайней мере, не во мраке помрём.

Мне почему-то не было страшно, но зверски глодала досада, что я не отправил жену и дочку на ту сторону. Ведь единственные два проводника в этом срезе сидят тут, а значит, им не выбраться. Я бы этого Карлоса за такую подставу загрыз, наверное.

— Утро уже… — нейтрально сказал Андрей. Надо же, я думал, он спит.

— Утро… — подтвердил я, чтобы что-нибудь сказать.

— Раз до сих пор нас не вытащили, значит, уже не вытащат…

Я и сам так думал, но, когда это подтвердил Андрей, внутри как-то нехорошо ёкнуло и по рукам побежали мурашки противной слабости.

— Придётся уходить самим, — неожиданно закончил мысль Андрей.

— Чего? — не поверил своим ушам я. — Куда? Как?

Андрей встал с каменного пола и прошёлся вдоль стены туда-сюда.

— Да, вот здесь. За этой стеной работающий проход. До него… — Андрей помолчал, — метров десять, пожалуй, или около того.

Я и сам ловил в себе это ощущение лёгкого свознячка внутри, которое бывает возле прохода, но что толку, если между нами и им стена?

— Я могу попробовать дотянуться до него, — голос его не был полон оптимизма, но чёрт подери, что мы теряем-то?

— И какого чёрта мы тогда тут всю ночь сидели, а не пробовали? — возмутился я. — Да я уже себя мысленно три раза похоронил!

— Был шанс, что нас вытащат снаружи. Теперь остаётся только рискнуть.

— Рискнуть? Это опасно?

— По сравнению с тем, чтобы остаться здесь, безопасно даже крокодилу на клык давать… — грубо ответил он, но тон был, надо сказать, самый похоронный.

Чего-то он не договаривал, ну да чёрт с ним. У меня тут жена с ребёнком, и еды у них максимум на неделю, если экономить. Вряд ли жена сможет прокормить наш домашний цирк рыбалкой и охотой, тем более что ни снастей, ни оружия у неё нет.

— Мне понадобится твоя помощь, — сказал Андрей. — Если я и смогу протащить нас туда, то на этом и кончусь. Вытаскивать придётся тебе.