Пенсионер. История третья. Нелюди - Евгений Мисюрин Страница 20

Видимо, женщинам всё-таки не стоит со мной связываться. Прожил почти сорок лет бобылём, не надо было и жениться, подумал я. Жанну убили, Мирдзу, которая прикидывалась моей свояченицей, продали в бордель. Даже дочка мистера Сандерса пострадала лишь потому, что кто-то хотел меня подставить. Теперь вот и эта. Тенденция, однако.

Пока я размышлял, руки почти сами собой, достали из кобуры Беретту, сняли предохранитель, и дослали патрон в патронник. Я уже понял, кто контролировал сознание бедной женщины – вон тот, самый большой, с лысиной в полголовы. Я прицелился, и выстрелил.

Человек, если это был человек, упал на спину, остальные остановились, оглянулись, и вдруг, невероятным прыжком, без разбега, не напрягаясь, заскочили на дерево, ухватившись руками за ветки метрах в пяти над землёй. Однако…

Женщина не теряла мгновений даром. Уже через секунду она скрылась за ближайшим стволом. А лежащий на земле, тот, которому я прострелил сердце, помотал головой, затем приподнялся, опираясь на локти, и вдруг, неуловимым движением, оказался уже на ногах, пристально глядя на меня.

Мозг сразу же будто схватило раскалённым обручем. Я скользнул в транс. На границе ощущений висела надоедливая боль, не давая раскинуть внутренний локатор. Но двигаться, смотреть, стрелять пока получалось.

Двое спрыгнули с ветки, и короткими прыжками приблизились к камню, на котором я сидел. Загнал сам себя, обречённо подумал я, глядя, как их догоняет третий, тот самый, которому я прострелил сердце.

Я попытался провести линию между стволом пистолета и головой одного из нападавших. К моему удивлению, цель дёргалась. Стоило мне наметить точку, как она смещалась в сторону. Я ускорился, и только поймав лоб одного, сразу же нажал спуск. Голова разлетелась как гнилой орех. Нападавший отлетел на метр и свалился на землю, превратившись в кучу, из которой в разные стороны торчали руки и ноги.

И в этот момент на камень сразу с двух сторон запрыгнули оставшиеся монстры. Я не целясь выстрелил в первого попавшегося, и прыгнул вниз, стараясь сгруппироваться.

Как оказалось, попал я снова в того же. Он рухнул в куст, растущий под каменным пальцем. Второй прыгнул следом за мной. Я прокатился по поляне, стараясь скрыться за толстым стволом, но промахнулся, ударился плечом о дерево, и выстрелил из положения «как есть», из подмышки. Как ни странно, попал. Причём, снова в дважды убитого – он как раз выбирался из куста. От выстрела он свалился обратно, и тут на меня прыгнул третий. Я, не успевая даже нормально довести ствол пистолета, судорожно жал на спусковой крючок. Наконец, послышался металлический щелчок – патроны кончились. И в этот же момент на меня обрушился тяжёлый удар кулака. В голове будто взорвалась граната, перед глазами полсекунды плыло, затем меня накрыла темнота.

Новая Земля. Автономная территория Невада и Аризона. Нью-Рино. 26 год, 4 месяц 19 число. 14:23

Сегодня в Юрабу Ринеру стреляли. Прямо на ипподроме. Японец сначала даже ничего не понял.

В двенадцать часов он пришёл, чтобы смотреть первый забег. От места в ложе для важных персон Юраба отказался. Там сидели очень богато и крикливо одетые итальянцы, он огляделся, затем поднялся на цыпочки и тихо сказал в ухо Веронике де Охеда, которая его привела:

– Можно, я сяду в другом месте? Подобные люди ассоциируются у меня с мафией. Хотелось бы избежать такого соседства.

Девушка расхохоталась, разом завладев вниманием всех сидящих мужчин, но просьбу выполнила – разместила Юрабу рядом, за перегородкой. Там тоже находились дорогие места, куда заходил за ставками букмекер, и официанты приносили напитки.

Скачки неожиданно увлекли японца. Сначала было просто приятно видеть красоту и мощь бегущих лошадей, но где-то через час Юраба впервые в жизни сделал ставку. Конечно же, прежде, чем рискнуть, Ринеру долго пытался вычислить вероятности, распознать принцип размещения номеров на дорожках, но ни к каким определённым выводам не пришёл. Понял только, что нельзя ставить на последнюю дорожку – там обычно бежал аутсайдер или тёмная лошадка.

Сидящий рядом огненно-рыжий мужчина, непрерывно поглощавший в огромных количествах пиво, любезно дал просмотреть таблицу лидеров за прошлую неделю и программу сегодняшних забегов. В результате Юраба решился и, подняв руку, подозвал букмекера.

– Слушаю тебя, приятель, – перед ним во мгновенье ока появился развязный чернокожий молодой человек с блокнотом в руке.

– Я хочу поставить на следующий заезд. На Чёрную Мамбу.

– Сколько?

– Пятьдесят экю, – Юраба протянул пластиковую купюру.

– Одиннадцатый, двадцать третья, пятьдесят, – протараторил букмекер, выхватил деньги и скрылся.

Следующие пять минут Юраба очень волновался. И, как оказалось – не зря. Чёрная Мамба пришла первой, опередив на полголовы второго номера – Дельфина. Уже через десять минут чернокожий букмекер принёс японцу честно выигранные семьдесят два экю.

– Первый раз? – спросил он, поощрительно похлопав Юрабу по спине.

– Да, – тот широко улыбнулся и часто закивал.

– Поздравляю. Что дальше? Сколько, на кого?

– Пожалуйста, подождите. Я подумаю, а потом сделаю ещё ставку.

– О’Кей, – букмекер сделал рукой неопределённый жест и мгновенно скрылся.

Юраба снова принялся изучать программу, как вдруг рыжий сосед бесцеремонно дёрнул его за рукав.

– Пригнись!

Ринеру рефлекторно упал на колени, спрятав голову за спинкой переднего кресла. Ничего не происходило, и тогда японец рискнул высунуться.

Ипподром жил привычной жизнью. Новый забег только объявили, и возбуждённые зрители не сводили глаз с бегового круга. Юраба нерешительно огляделся. Никто не угрожал ему стволом, не держал перед горлом нож.

– Что случилось? – он недоуменно посмотрел на соседа.

В ответ тот молча ткнул в спинку сиденья японца. Там, примерно на уровне груди, темнела маленькая, с мизинец, дырочка.

– Что это? – недоуменно спросил Юраба.

– Это чёртов снайпер. Вон оттуда, – сосед указал на противоположную трибуну.

– Но как?

– Откуда я знаю? Это же не я стрелял.

– Нет, я хотел спросить, как вы заметили?

– А! Увидел вспышку. Кому-то ты, парень, здорово навредил. Ты здесь давно?

– Меня зовут Юраба Ринеру, – японец коротко поклонился.

Жизнь в обществе, состоящем из европейцев, скоро совсем отучит меня кланяться, подумал он.

– Дик Ричардс, – собеседник протянул плоскую как тарелка, заросшую рыжими волосами руку.

– Так ты здесь давно? – повторил вопрос Дик.

– Второй день, – японец пожал плечами. – Меня пригласили отремонтировать компьютер хозяев ипподрома. Вчера вечером закончил.