Спящий - Павел Корнев Страница 20

– Какая незамутненность сознания! – покачал головой Берлигер и предупредил коллегу: – Непременно отметьте этот момент в медицинской карте. Необходимо оценить, как скоро скажется лечение на пациенте со столь серьезным расстройством критического мышления.

– Непременно отмечу, профессор, – пообещал доктор, взял расческу и ножницы и принялся остригать мне волосы.

– Какого дьявола вы творите?! – возмутился я, но мой возглас попросту проигнорировали.

– Какой метод изберем на этот раз, профессор? – поинтересовался Эргант.

Берлигер бросил возиться с эластичными лентами с железными контактами, от которых к генератору уходил моток изолированных проводов, ненадолго задумался и решил:

– Электрическая стимуляция не дает должного эффекта, на этот раз попробуем магнитное излучение.

– Как и прежде, сосредоточимся на задней части средней фронтальной коры?

– Да, посмотрим, какие результаты даст подавление активности этого участка вкупе с более интенсивным медикаментозным воздействием.

Глаза слипались, лаборатория раскачивалась и тонула в сером мареве, но, прежде чем провалиться в глубокий сон, я ощутил, как на голову мне нацепили странную конструкцию из эластичных лент и железных блях, которую подготовил профессор.

Миг спустя я провалился в сон и вновь очутился посреди выжженной серным дождем степи, но едва неподалеку возник уже знакомый безликий силуэт, как реальность сновидения задергалась, перекрутилась и обернулась сотканной из электрических разрядов пустотой.

Меня начали лечить от самого себя…

Очнулся я под скрип расшатанного колесика больничной каталки. Но разбудил меня не этот противный звук, а сильный озноб. Пока пребывал в бессознательном состоянии, меня успели вымыть, и теперь больничная рубаха липла к мокрому телу, было холодно и неприятно.

Что именно послужило поводом для водных процедур, я не знал, но электрические разряды вполне могли вызвать опорожнение мочевого пузыря или кишечника.

Разряды! Я вспомнил о навязанном мне лечении и шумно выдохнул. Вот дьявол!

Дьявол! Дьявол! Дьявол!

Меня ведь так до смерти залечат! А если и не до смерти, из клиники точно не выпустят, вне зависимости от того, увенчается эксперимент безумного профессора успехом или нет.

Надо что-то делать. Надо…

Но пока все, что я мог, – это лежать на каталке. Еще мог дышать и моргать, говорить и слушать. Думать. Чего я не мог – так это встать и пойти. И даже воспользоваться собственным талантом был больше не в состоянии: морфий и лекарства лишили меня ясности мышления, голову словно затянул непроглядный туман.

В палате санитары привычно ухватили меня, чтобы переложить на койку, но на этот раз пальцы Джека неожиданно разжались, и я со всего маху рухнул спиной и затылком на каменный пол. Больно не было, только с шумом вырвался из легких воздух.

Люсьен в сердцах отпустил мои ноги и мрачно уставился на рыжего напарника.

– Завязывай! – потребовал он.

– А что такое?

– Без меня. Понял?

– Как скажешь…

Санитары вновь взяли меня за руки и за ноги и переложили на койку, потом вытолкнули каталку в коридор и двинулись ко второму пациенту.

– Нет! – крикнул тот, срываясь с койки, забился в дальний угол и закрылся руками. – Нет! Электричество – дьявол!

Парни легко повалили умалишенного на пол, упаковали в смирительную рубаху и лишь после этого сняли ножные кандалы. Мой сосед отчаянно сопротивлялся, но против двух дюжих санитаров у него не было ни единого шанса, и вскоре его проволокли на выход.

И тогда в глаза бросилось то, на что раньше просто не обращал внимания: в бритую голову бедолаги были вживлены металлические электроды, кожа вокруг которых покраснела и гноилась.

– Электричество – дьявол! – надрывался псих, некогда бывший сиятельным, и я с содроганием понял, что он не так уж и далек от истины.

В моем случае милости от электричества ждать и в самом деле не приходилось.

Всеблагое? Скорее уж карающее…

Захлопнулась дверь, лязгнул запор, и я остался в одиночестве. Закрытая решетчатым плафоном лампочка под потолком вдруг замерцала, словно сеть перегрузил какой-то мощный прибор, и стало ясно, что это настиг соседа его электрический демон…

На следующий день я проснулся с гудящей головой, жуткой болью во всем теле и не менее жутким голодом. Проснулся не от обычного уже бормотания соседа, а из-за выдохнутой в лицо струи вонючего папиросного дыма.

– Вот человек со связями и покурил, – добродушно улыбнулся рыжий Джек, но глаза его остались злыми и холодными. – А теперь самое время позавтракать.

Санитар начал кормить меня с ложечки, да так неловко, что вскоре подушка промокла от попадавшей мимо рта баланды. Вчерашнее падение вовсе не было случайным, выродку просто нравилось изводить меня. А я… из-за жуткой головной боли я даже не мог дотянуться до его страхов!

После завтрака меня вновь повезли в лабораторию. Все было как вчера, только теперь холл оказался заполнен пациентами. Умалишенные поглощали больничную еду в полной тишине, большинство из них были с забинтованными головами.

И тогда я понял, что рано или поздно профессор трепанирует череп и мне.

От осознания этого к горлу подкатил комок тошноты, а сердце застучало часто-часто, да так и колотилось как безумное всю дорогу до самой лаборатории. Унялось лихорадочное сердцебиение, лишь когда доктор Эргант закрепил на моей голове громоздкую конструкцию из кожаных лент и металлических пластин. Сверлить череп пока не стали.

Но как долго профессор будет воздерживаться от лоботомии, я не знал и знать не мог. И эта неопределенность пугала. Меня вообще много что пугало в этом проклятом месте.

– Ремни, – напомнил профессор Берлигер ассистенту, когда тот подсоединил провода к электрическому генератору.

Врач спохватился и сноровисто закрепил прочными крепежами мои запястья и лодыжки. И тогда я увидел синяки.

Затягивали ремни не слишком сильно; только лишь из-за них появиться подобные отметины на коже никак не могли, а значит, я дергался. Дергался под разрядами электрического тока, словно и не был парализован…

Додумать до конца я эту мысль не успел: доктор Эргант влил мне в рот вчерашнее лекарство, мысли сразу начали путаться и стали слипаться глаза. Сегодня микстура подействовала несказанно быстрее, нежели вчера.

– Верите в воскрешение из мертвых? – с нескрываемой усмешкой спросил профессор Берлигер.

– Всем сердцем, – наперекор всему ответил я, уплывая в наркотическое забытье.

– Доктор Эргант, напряжение… – послышалось из неведомой дали, и мой сон в один миг исчертили ослепительные разряды молний.