Последняя девочка - Вадим Юрятин Страница 20

Никак не могу отойти от темы, волнующей меня с профессиональной точки зрения. Как-никак, но этой индустрии я отдал целых десять лет, поэтому и на пороге своей смерти позволю себе небольшое отступление.

Во времена моего детства в нашей стране секса, вроде как, не было. Потом, уже после распада Советского Союза, секс внезапно заполнил всё, на что можно было смотреть. А затем, под конец эпохи, он ушёл в стерилизованное пространство «сети для взрослых», в гетто отношений с искусственными женщинами и виртуальных оргазмов.

Как мы помним, несмотря на кажущуюся свободу, мир вокруг был полон запретов, установленных нашими властителями с неясной целью, обычно, якобы, для нашей же защиты. Разумеется, свободолюбивые граждане Континентального союза искали и небезуспешно находили различные способы, чтобы эти запреты обойти. Борьба граждан и государства принимала весьма интересные формы. Например, Континентальный Союз, подстрекаемый рядом «женских» и «религиозных» обществ, отчаянно боролся с проституцией. Занятие это в разные исторические моменты и в разных государствах было то привилегией особой группы женщин и почиталось весьма высоко, то презиралось и каралось смертью. В нашем «довзрывном континентально-союзовском» мире за проституцию стали почему-то наказывать мужчин, установив уголовную ответственность за связь с «жрицами любви». Самих «жриц» обычно не трогали, считая их несчастными жертвами мужской похоти, так что они частенько проводили демонстрации и грозились устроить забастовки для членов парламентов.

Странный союз «женских» организаций с «религиозными» в борьбе с тем, что никогда не победить, пока существует человечество, на мой взгляд, был обусловлен завистью. Завистью некрасивых и внутренне несвободных женщин к женщинам красивым и свободным. Завистью мужчин, не обладающих, скажем так, чтоб никого не обидеть, «лингамами нашей мечты», к героям порнофильмов. Зависть прикрывалась формулировками о «торговле человеческим товаром» и о «защите несчастных девушек от кровожадных сутенёров», несмотря на то, что формулировки эти опоздали лет так на двадцать.

В нашем сытом КонСоюзе никто уже из-за голода на панель не шёл, кровавые сутенёры появлялись только в древних фильмах, а Сеть с её многочисленными тайными закоулками предоставляла огромные возможности для общения безо всяких посредников. Сами же проститутки, как показали последние исследования, обычно представляли собой девочек из хороших семей, вполне образованных и не страдающих от нужды, а просто сознательно, обычно ненадолго, выбравших подобный путь.

В конце концов, если у нас тут демократия и свобода всего, то почему нельзя распорядиться своим телом? Опять же, что плохого в том, что мужчина платит за чью-то красоту? Впрочем, в наш век, когда даже за чужую чашку кофе нельзя заплатить, не боясь получить штраф по заявлению особы, которой ты (такой учтивый!) хотел галантно помочь, не удивительно, что оплата сексуальных удовольствий приравнивается по последствиям к краже со взломом.

Для меня же важным итогом этой развёрнутой нашими тупоголовыми правителями борьбы с естественными потребностями человека было то, что она привела к значительному росту продаж человекоподобных кукол. Их, вообще-то, даже куклами язык не поворачивается называть, поскольку они были столь прекрасно выполнены, что вполне могли сойти за настоящих живых женщин. Куклы обладали некоторыми качествами, которые очень нравились мужчинам: они были немногословны (в основном, они только стонали), а также никогда и ни в чём не отказывали. Киберкуклы год от года совершенствовались, последние модели буквально сметали с прилавков. Более того, прогрессивные режиссёры стали снимать о них фильмы, а поэты начали посвящать им стихи.