Легенды красного солнца. Книга 2. Город холодных руин - Марк Чаран Ньютон Страница 20

Однако результаты, к которым привел ее сегодняшний эксперимент, на годы состарили ее саму. Вся чертова теория на месте, вот они, листки пергамента, на стене, все сплошь исписаны уравнениями, словно какими-то интеллектуальными граффити. Так почему же ни черта не работает?

Дурацкие фермионы. Дурацкие собственные значения. Дурацкая древняя математика.

Один фонарь в комнате вдруг погас, остался гореть второй, у дальней стены. Повсюду валялись книги и бумаги – не все они имели непосредственное отношение к ее работе, и не все были легальны, если уж на то пошло, но это же Виллирен, в конце концов. Банки с химическими компонентами и составляющими, коробки с металлическими деталями, известными и неопознанными, – непривычному глазу ее кабинет мог показаться свалкой, однако для нее это была гавань спасительной независимости.

Оставшись в относительной темноте, она задумалась о том, когда увидит его снова. Придется выйти – мысли о Люпусе отвлекали от работы.

Ей надо было с кем-то поговорить.

Сколько же еще ждать?

За пределами работы круг ее общения составляли поэты и вольнодумцы, художники и жрецы подпольных культов, вообще все, кто стремился к известности. Все они развлекались музыкой и играми по случаю, споры и напряженные дебаты продолжались всю ночь, до рассвета, но ей не удавалось посещать эти сборища так часто, как ей того хотелось. Одним словом, компания, которую она водила, совсем не подходила для культистки – женщины, погруженной в вопросы технологий, – но теперь она надеялась застать кого-нибудь из них в «Символисте», маленьком бистро, где огоньки свечей, мерцая, отражались в полировке столов и панелей и в бутылках вина.

Утро было в самом начале, и, может быть, кто-нибудь из ее компании еще там, мучается похмельем, а значит, сможет посидеть тихо и послушать ее. В недрах Старого квартала, где дома наваливались друг на друга в поисках опоры, настроение города менялось совершенно. Это был богемный квартал, характерное место со свойственным ему достоинством, чуждым остальному городу. Квартал куполов, шпилей и Ониксовых Крыл. Запахи благовоний неслись от очагов, у которых, не скрываясь, проповедовали пророки из туземных племен. Румели и люди вместе толклись у прилавков, на которых лежали экзотические товары.

Здание, в котором помещался «Символист», было обманчиво мало, его беленый фасад смотрел на скудный ирен. Когда Беами подошла ближе, кто-то узнал ее и окликнул, какой-то старик в выцветших лохмотьях, с отрешенным взглядом.

Протянув к ней руки, он взмолился:

– Пожалуйста, вы ведь культистка, правда?

– А вам-то что? – ответила Беами, которая терпеть не могла подобного обращения.

– Пожалуйста, спасите нас от грозящей нам опасности. Ходят слухи о войне и других ужасах…

– Слушай, отвали, ладно? Мы вам не спасатели какие-нибудь. Нечего на нас молиться.

Старик упал на колени и подобострастно склонился перед ней. Сколько же им повторять, этим людям? Беами хотела жить своей собственной жизнью, а не принимать всеобщее поклонение, словно какой-то жрец. И она поспешила дальше.

В бистро, в самом дальнем углу, сидел Римбл, тощий коротышка-поэт, бесивший ее своими неизменно ухоженными волосами в сочетании с диких расцветок рубашками. Вот и сегодня на нем была кричащая ярко-оранжевая блуза с цветочным орнаментом. Он полулежал на столе, когда вошла Беами, но, увидев ее, тут же выпрямился и окликнул ее из-под своей зеленой полумаски:

– Беами! Ах ты, жалкая сучка! Пари держу, что ты даже не принесла мне арумового корня. А я-то хотел увековечить тебя в своей поэме, но, увы, придется воздержаться и посвятить стихи более красивой женщине.

– Все твои слова – дерьмо, – отреагировала Беами. – Может, попробуешь почаще держать рот на замке?

– Если бы я молчал, то ты захотела бы со мной перепихнуться.

– С твоим голосом вместо контрацептива?

В общем, все как всегда, обычный безобидный треп. Все знали, что Римбл слишком боится подхватить сифилис, чтобы и в самом деле переспать с кем-нибудь; они были знакомы так давно, что его самые изобретательные и неожиданные нападки ее не раздражали, скорее наоборот. Да и его самого она любила.

В бистро уже подавали утренний кофе и жареные лепешки с копченой рыбой. Двери здесь никогда не закрывались для посетителей. Недалеко от входа сидели две парочки, молодые люди и их девушки с любопытством и надеждой разглядывали представителей богемы, собиравшихся здесь, видно желая к ним присоединиться.

Вдруг Беами подумала, что зря пришла сюда. Ей так хотелось излить кому-нибудь душу, поговорить с кем угодно, но обнаружившаяся в бистро небольшая толпа отбила у нее желание откровенничать. Из знакомых тут был один Римбл, однако внезапно откуда-то со стороны черного хода появилась Зизи – как всегда, в шубе и сапогах на высоком каблуке. Ей было без малого пятьдесят, но второй такой же гламурной дамы, как Зизи, Беами ни разу не встречала. Она сделала себе имя на сцене и до сих пор носила сценический псевдоним. Ее окружали в основном люди театра и танцоры, да она и сама придумала в свое время два-три танца, разошедшихся по всем островам Бореальского архипелага. Позже она бросила сцену ради любви к мужу, богатому банкиру из Виллджамура, а тот, не успев жениться на ней, уже закрутил на стороне роман с молоденькой. Зизи, брошенная, с разбитым сердцем, никогда больше не танцевала. Беами считала себя не менее сильной женщиной, чем Зизи, и ее тем более волновало то, что такая целеустремленная и независимая особа могла бросить карьеру ради любви. Она была не из тех, кто сексуальностью завоевывает себе место в мужском мире; напротив, Беами стремилась заработать себе положение, и потому история Зизи всегда казалась ей особенно грустной.

Зизи, хорошо зная настроения своей темноволосой подруги, с одного взгляда поняла, что что-то случилась, и предложила сесть и поговорить. Римбл опять погрузился в сон, а Беами отрывистым шепотом сообщила, что Люпус вернулся.

На лице Зизи отразилось изумление, потом она шутливо сказала:

– Дорогая, ты слишком хороша, чтобы всегда принадлежать одному мужчине.

– Я не такая, – оборвала ее Беами.

– Тише, детка.

– Извини. Я просто не из тех женщин. Да, у нас с Малумом есть кое-какие проблемы…

– Проблемы? Да ты его терпеть не можешь.

– Это неправда.

– И мы все его терпеть не можем. Он такой жуткий, зловещий какой-то.

– Он не такой. Ты ведь не знаешь его так, как я. – Друзья уже не раз пытались уговорить ее бросить мужа, а Римбл однажды вечером даже предложил пойти к ней домой и заколоть его, а потом обессмертить это деяние в стихах.

Зизи продолжала, теперь уже всерьез:

– Слушай, я знаю, свои проблемы есть у всех, но тебе надо решать: либо ты остаешься с Малумом, либо уходишь от него… сейчас.

Беами колебалась.