Земля Санникова - Владимир Обручев Страница 20

Налюбовавшись вдоволь озером, пошли дальше, обогнув поляну ближе к опушке. В одном месте наткнулись на ту же семейку носорогов, которая промчалась через их стоянку; папаша и мамаша, задрав головы, объедали молодые побеги на кустах, помахивая от удовольствия хвостиками, а детеныш то пощипывал траву, то резвился неуклюжими прыжками, на которые нельзя было смотреть без смеха; казалось, что это прыгает порядочная бочка, к которой ради шутки прилеплены четыре толстых столбика. Притаившись за кустами, путешественники долго любовались на эту семейную идиллию и увековечили ее на фотографической пластинке. Только Горохов взглянул на семью более прозаическими глазами, хотя и смеялся, глядя на прыжки носорожонка: он соображал, сколько пудов сала можно было бы добыть из этого «бочонка» и сколько хороших прочных ремней для нарт можно было бы нарезать из его кожи.

Он уже схватился за ружье, чтобы осуществить свои хозяйственные соображения, и Горюнов едва успел остановить его, шепнув:

– С ума сошел, Никита! Старики растопчут нас, если мы тронем их детеныша! С этими зверями шутки плохи.

Осторожно обогнув по лесу носорогов, вышли на тропу, пересекавшую следующую лесную площадь; деревья поднимались здесь уже до десяти метров, а густой подлесок не позволял подвигаться вперед без затруднений и шума. Тропа представляла опасность встречи с каким-нибудь крупным зверем, и, наученные опытом, путешественники держали ружья наготове, а вперед пустили Крота, который привык к безлесной тундре севера Сибири и в лесу не решался шнырять по чаще и отделяться от людей.

В лесу было много жизни. Кроме разных мелких птиц, видели рябчиков, посвистывавших на ветках; пестрых соек, перекликавшихся друг с другом; сорок, перелетавших с дерева на дерево и трещавших без умолку; слышны были голоса дроздов и других певчих птичек. Шорохи в кустах обнаруживали присутствие каких-то мелких млекопитающих. За одним поворотом, когда тропа показалась по прямой линии впереди, увидели вдали темную массу какого-то крупного хищника, по-видимому медведя, который медленно шел навстречу, обнюхивая землю. Заметив людей, он круто свернул с тропы и скрылся в чаще.

– Этих мишек здесь, видно, немало шатается, – заметил Горохов.

– Но только как будто трусливые, – сказал Костяков.

– На какого нападешь! Если голодный, полезет и на человека.

– Нужно принять за правило держать в половине наших ружей патроны с разрывной пулей на всякий случай, – заявил Горюнов.

В этот раз лес тянулся без перерыва километра два; за ним снова оказалась поляна с ручьем, окаймленным довольно крупными тополями, ивами, кустами черемухи, боярки, шиповника, из которых раздавался многоголосый птичий хор. Вдоль ручья добрались до озера, которое было еще больше и без топких берегов.

– А что, это озеро тоже пузырится, интересно бы знать? – спросил Ордин.

– Присядем, отдохнем и посмотрим.

Так и сделали и посидели с четверть часа, наблюдая птиц в разных местах; частые всплески обнаруживали обилие рыбы.

– Ну и благодать здесь, а не жизнь! – восхищался Горохов. – Дичи всякой, рыб – сколько хочешь, не то что на нашей бедной тундре!

– Теперь понятно, почему перелетные птицы стремятся сюда, не боясь перелета через льды и снега океана: здесь им приволье, – сказал Горюнов.

– Странно, что не все слетаются сюда, а многие остаются по всей северной тундре.

– При перелетах птицы руководятся только инстинктом, передаваемым из поколения в поколение, – пояснил Горюнов. – Сюда летят только те, которые родились здесь, а те, которые родились в тундре, остаются там и не летят дальше на север, хотя видят, что другие улетают.

– Да, кабы птицы были умнее, нам в тундре плохо стало бы жить. Пролетная птица и ленные гуси нас часто спасают от голодания, когда улов рыбы или промысел зверя плохой, – сказал Горохов.

– Замечено, что местами птицы не летят по прямой линии, а делают большой крюк только потому, что так летали их предки, огибая местности, неудобные для спуска на отдых, например покрытые ледниками или сплошными лесами, которые вырублены.

В это время среди озера вода медленно начала подниматься бугром, но не одним, а двумя – на некотором расстоянии друг от друга. Оба бугра выпустили по клубу пара и осели.

– Нужно подождать следующего извержения, чтобы определить периодичность, – предложил Ордин.

– Что ж, подождем, а пока сварим чай.

Выбрали удобное место, развели огонь и повесили чайник. Горохов, захватив двустволку, стал подкрадываться к стайке уток, плававших по соседству вблизи берега. Вскоре раздался выстрел, после которого утки взлетели, оставив двух на месте. Но затем послышался второй выстрел и вслед за ним крик Горохова:

– Скорее сюда, помогите!

Все трое, схватив ружья, побежали к месту происшествия, но тростник и кусты задержали их немного, и когда они добрались, то увидели Горохова, лежащего на брюхе возле воды, по которой расходились большие круги, словно туда только что погрузилось крупное тело.

– Что такое? В чем дело?

– Эх, опоздали, милые! – огорченно сказал Горохов, поднимаясь на ноги. – Она ушла!

– Кто она? Рыба, что ли?

– Нерпа, настоящая нерпа! – со вздохом ответил промышленник.

– Не может быть! – заявил Костяков. – В пресной воде нерпа не живет. Это, вероятно, была речная выдра.

– Ну вот еще что скажете! – возмутился якут. – Мало я добыл нерп на своем веку!

– Где же она была?

– Вот здесь, между кочками. Когда я пальнул в уток, она приподнялась из травы и глядит на меня, словно очумелая. Я не утерпел и утиным зарядом в нее бухнул. Она завертелась – я к ней, навалился и заревел вам. Да покуда вы бежали, она вырвалась из рук – скользкий зверь ведь, не за что уцепиться.

– Что же, большая она была?

– Нет, поменьше наших: может быть, молоденькая.

– Как же очутилась нерпа в озере? – недоумевал Костяков. – Не верится мне все-таки.

– Вы ошибаетесь, Павел Николаевич! – сказал Ордин. – Вспомните, что в Байкале, тоже пресном, водится особый вид нерпы, Phoca sibirica. Говорят, что она живет и в озере Орон, составляющем расширение реки Витима между двумя его порогами. А здесь, так близко от Ледовитого моря, ее присутствие еще более понятно.

– Но как она могла проникнуть в это сравнительно маленькое озеро?

– Это доказывает, что озера Санниковой Земли прежде были больше и имели более свободное сообщение с морем. В то время нерпы и забрались сюда; может быть, вся эта земля представляла морской залив и имела соленую воду, а затем отделилась, и залив, превращенный в озеро, постепенно опреснился, так что нерпы мало-помалу, может быть, в течение целых поколений приспособлялись к пресной воде.

Вернувшись к чайнику, который уже кипел, путешественники вскоре были свидетелями вторичного извержения пара в центре озера. Промежуток оказался в сорок минут.