Полигон - Николай Гуданец Страница 20

Заслышав сквозь сон въедливое жужжание таймера, Кин ощупью нашарил часы на тумбочке, чтобы выключить звук. Потом разлепил глаза и уставился в потолок, собираясь с мыслями. Тривиальный эффект пробуждения на новом месте, легкое замешательство тут же сменилось четким осознанием того, что он находится в гарнизоне на Тангре, по местному времени восемь утра.

После вчерашних возлияний у него немилосердно трещала голова, хотя выпито было вовсе не так уж много. Интересно, как иные люди, тот же Нариман, ухитряются спиваться? Чтобы регулярно идти на такие мучения, нужно обладать несгибаемым мужеством. Либо страдать всепоглощающей склонностью к мазохизму. Либо иметь сомнительную привычку не задумываться о последствиях, что наиболее вероятно. А может, похмелье у них протекает гораздо легче. Неспешно рассматривая эту проблему, Кин отдавал себе отчет в том, что забивает голову чепухой и тем самым малодушно пытается отгородиться от мыслей о вчерашних перипетиях и грядущих осложнениях. Однако размышлять о более серьезных вещах с похмелья означало почти наверняка вогнать себя в глубокую депрессию.

Выбравшись из постели, Кин отправился в ванную и встал под душ. Он устроил себе немилосердную экзекуцию, состоявшую в чередовании горячей воды с обжигающе ледяной, всласть растерся полотенцем и, вернувшись в комнату, проделал комплекс гимнастических упражнений. Тут его взгляд споткнулся о бутылку злаковой, почти пустую, укоризненно торчавшую на столе рядом с подсохшими кусочками сыра. Тихо содрогнувшись, он взял ее и убрал в тумбочку.

За окном дремал рудничный поселок. С бледно-голубого неба исчезали звезды, осталось лишь несколько десятков самых крупных. Прожекторы на вышках погасли, в изгибах ложбины залегли сгустки тумана, словно перебродивший настой предрассветной мглы. Оранжевое солнце Тангры еще не вскарабкалось на склон ближней горы, лишь окаймило его заревой полосой, словно к тусклой кудлатой поросли кустарника прилипла выдохшаяся молния.

Когда раздался условный стук в дверь, Кин как раз успел покончить с бритьем и одеться. Необходимость напяливать поверх мундира бронекостюм успела ему изрядно поднадоесть. К тому же автоматическая система терморегуляции с завидным упорством поддерживала температуру чуть выше оптимальной; на свежем воздухе это было еще терпимо, но, стоило войти в помещение, кожа покрывалась липкой испариной. Поэтому, впустив своего телохранителя в комнату и поздоровавшись с ним, Кин первым долгом поинтересовался:

— Скажите, Ронч, ваш бронекостюм тоже чересчур греет?

— А у них у всех какая-то ерунда с монопроцессорным блоком, — проворчал квадр-офицер. — Известное дело: чем сложнее штуковина, тем она чаще барахлит.

Поистине его запас философских сентенций казался неисчерпаемым.

— Я не нашел, где у этой модели регулировка, признался Кин.

— Если хотите, я мигом все налажу.

— Был бы вам чрезвычайно признателен.

— Тогда снимите его на минуточку.

Взяв со стола складной нож, лезвие которого было измазано засохшим плавленым сыром, Ронч разложил бронекостюм Кина поверх покрывала тахты, невозмутимо отстегнул наплечную солнечную батарею, затем поддел ножом монопроцессорный узел. Протестующе замигала красная сигнальная лампочка на обшлаге, квадр-офицер сощурился, приглядываясь, опять ковырнул ножом, лампочка погасла.

— Против солдатской смекалки любая техника бессильна, — пояснил он, водворяя плоскую фасетчатую батарею на прежнее место. — Вот теперь носите на здоровье.

По дороге в столовую Кину впервые довелось увидеть и оценить боевые качества фабров. Когда они с Рончем дошли до поворота дорожки, в отдалении, на фоне зарослей по ту сторону заграждения появилась стая из полудюжины прыгунчиков.

Чешуйчатые насекомообразные твари длиной в полтора локтя, на непомерно длинных суставчатых ногах выскочили из зарослей кустарника, мигом пересекли контрольно-следовую полосу, легко перемахнули через заграждение из колючей проволоки и размашистой рысью устремились к площадке с бронетехникой. Двое механиков, оба без шлемов, увлеченно ковырялись в эжекторе гусеничного транспортера, не замечая стремительно приближавшихся прыгунчиков.

Ронч предостерегающе завопил, стреляя из икстера, Кин тоже выхватил оружие и выпустил по атакующим тварям весь боезаряд, отлично сознавая безнадежность такой пальбы. На расстоянии двухсот пятидесяти локтей да еще во влажной атмосфере импульсы могли причинить прыгунчикам разве что легкие ожоги. Заслышав крики Ронча, механики подняли головы, один из них замер от ужаса, другой метнулся к кабине в поисках укрытия.

И тут из-за стоявшего на углу площадки турбохода наперерез стае прыгунчиков бросился фабр. Он вскинул плазменное ружье к плечу и сделал шесть прицельных выстрелов подряд с такой скоростью, что сверкнувшие из дула нитевидные траектории слились в сплошной веер. Подбежав к срезанным на бегу тварям, биоробот осмотрел их, добил одну прикладом и вперевалочку побрел обратно, не обращая внимания на спасенных им остолбеневших механиков.

— Повезло придуркам, — с облегчением резюмировал Ронч.

— В одном Абурхад был прав, — добавил Кин, вынув из рукояти пустую обойму и вставляя запасную. — По части стрельбы человек не может тягаться с фабром.

С утра в столовой оказалось довольно людно: кроме офицеров, там завтракали штатские сотрудники лаборатории и лазарета. Усевшись за облюбованный им столик рядом с фонтаном, Кин изъявил желание заказать горячий завтрак в качестве сильнодействующего средства от похмелья, и Ронч посоветовал ему взять отбивную в кляре. Обслуживала их все та же смазливая официантка в голубом парике, еще издали одарившая Кина кокетливой улыбкой.

— Ну, что будем кушать? — подойдя, осведомилась она.

— Вам, Ронч, тоже отбивную? Тогда две отбивные в кляре, пожалуйста.

— На гарнир пюре, — добавил Ронч.

Официантка носила модные контактные линзы лазурного цвета, в сочетании с париком и улыбчивым румяным лицом они делали ее похожей на детскую куколку.

— Бутылочку минеральной?

— Разумеется.

— Салатик будете? А десерт? — К пухлым губам прилипла заученная улыбочка.

— Нет, благодарю вас.

В ожидании заказанного блюда Кин откинулся на спинку стула и с рассеянным видом принялся обозревать зал. Присутствие рыжей зануды из лазарета он предпочел не заметить, корректным кивком поприветствовал сидевших поодаль Абурхада и Наримана. С большинством сидящих за столиками людей он заочно познакомился, штудируя их досье, и теперь, в качестве развлечения, извлекал из памяти их фамилии, послужные списки, психологические портреты. Его внимание привлек атлетически сложенный мужчина с бритым наголо бугристым черепом, скуластый и узкоглазый. Сидя в одиночестве возле цветущего декоративного деревца в углу, он угрюмо поглощал двойную порцию салата с маринованными моллюсками. Кин узнал его с первого взгляда: Рино Харагва, шеф здешней лаборатории концерна, докторская степень по биотехнологии, светило генной инженерии, один из отцов проекта боевых биороботов второго поколения.