Маятник Смерти. "Оборотни" Спецназа - Олег Таругин Страница 20

Сама же его схема была вовсе не сложной. Представьте себе два огромных зала, «северный» и «южный», размерами двадцать на двадцать метров, соединенных между собой «коридорчиком» длиной ни много ни мало аж в семьдесят метров, по обе стороны от которого находились многочисленные жилые, служебные и научные блоки с различным количеством помещений (говорил же: амбициозный проект!). В этих же залах располагались лифты, по два в каждом — грузовой и пассажирский, выходы на лестничные марши и — это касалось уже только залов первого уровня, в одном из которых я сейчас находился, — по два расходящихся под прямым углом коридора к резервным выходам. Кроме того, где-то посередине основного коридора располагался еще один лифт и ведущая вниз лестница. Вот так — неслабо, да? «Кто ж так строит», одним словом… Да, вот еще что: помещения третьего уровня, где располагалась личная охрана фюрера, штабной блок, связисты и небольшой гараж, соединялись с поверхностью стометровым подземным автомобильным туннелем и — вы не поверите! — веткой узкоколейной железной дороги, правда, так и недостроенной. Оба вышележащих яруса занимал собственный гарнизон службы охраны ставки и многочисленный обслуживающий персонал; на четвертом, как я вам уже рассказывал раньше, с комфортом обосновался гроссфатер фюрер (кабинет, залы для совещаний, кинозал, столовые, спальни, бассейн и прочие удобства). Пятый уровень почти полностью отводился под складские помещения и госпиталь с собственной операционной и даже несколькими палатами и боксами, а вот два последних яруса были наиболее загадочными: шестой занимали лаборатории, а седьмой… Про седьмой — «недокопанный» — уровень я вам уже тоже кое-что рассказывал: а вот что именно там находилось, я, собственно, и собирался выяснить в самое ближайшее время…

Здесь, на первом ярусе, последствия взрыва наземных коммуникаций были более заметны: перекрытие, несмотря на внушительную толщину, не выдержало, расколовшись наискосок на всем протяжении зала. Кое-где с потолка даже обрушились отдельные куски бетона, частично осыпавшись на пол, частично оставшись висеть на покореженных, проржавевших прутьях арматуры. Местами сквозь трещины просыпалась земля; где-то в темноте размеренно капала вода, однако больше никаких пагубных последствий неосторожного обращения с двумя вагонами взрывчатки я не заметил — целы были и решетки на лифтовых шахтах, и ведущая во внутренний коридор бункера бронированная дверь. Ладненько… Нацепив на голову свежеприобретенный спелеологический фонарь и немного привыкнув к его резкому бело-голубому свету, я решительно пошел к двери, точнее к дверям: вход в основную часть ставки напоминал шлюзовую камеру медицинского бокса. Наружная дверь оказалась открыта — спешащий покинуть «Вервольф» диверсант не удосужился ее закрыть (или умышленно этого не сделал), а после него здесь больше никого не было — дед со своими чекистами спустился в бункер через «северный» вход и в это крыло ставки не добрался. Насколько я понял, подобрать код к внутренней двери, несмотря на всю его простоту, они не смогли, а о наличии «южного» входа, судя по всему, так и не узнали.

Внимательно осмотрев шлюзовой тамбур (ровным счетом ничего интересного — бетон, запыленные лампы в решетчатых плафонах, толстые пакеты кабелей по стенам), попытался открыть внутреннюю дверь — такую же массивную и неприступную, что и при входе сюда. Кодовый замок, окончательно смирившись с моей наглостью и уже не споря, принял знакомую комбинацию букв и цифр, однако винтовой запор заартачился — штурвальчик сделал лишь один оборот и с издевательским скрипом заклинился. Пришлось доставать из сумки топорик и применять грубую физическую силу, в результате чего дверь все-таки раскрылась, а рукоятка «сверхпрочного» по заверению продавца топорика самым наглым образом погнулась.

Миновав наконец упрямую дверь, я оказался в главном коридоре — очень длинном, с десятками дверей по обе стороны и, не в пример уже знакомым мне, весьма широком. Правда, внешний вид его был столь же стандартно-аскетичным, что и в подавляющем большинстве других армейских бункеров: выкрашенные в два цвета стены, жгуты кабелей вдоль потолка, трафаретные надписи-указатели; разве что лампы основного и аварийного освещения здесь встречались намного чаще — через каждые два-три метра.

Сначала я пытался открывать все двери подряд — благо, бронированными они не были, однако быстро бросил это занятие: многочисленные караульные помещения, жилые блоки личного состава, оружейные комнаты и прочая гарнизонная инфраструктура меня мало интересовали. Конечно, я зашел в несколько блоков, убедившись, что, несмотря на всю заботливо проведенную консервацию, покидали бункер немцы в спешке. Или довольно скоро собирались вернуться сюда: койки в спальных комнатах были аккуратно заправлены, в караулках стояли «этажерки» с готовым к бою оружием, на стенах висели многочисленные расписания дежурств и прочая уставная муть… Правда, столь любимого многими писателями «ощущения, что люди вот-вот вернутся сюда», у меня не было: всё находящееся в бункере несло на себе печать множества прошедших лет. Постельное белье давным-давно слежалось и пожелтело, оружие покрылось легким налетом ржавчины, на стенах проступили зеленовато-бурые потеки влаги, просачивающейся сквозь невидимые глазу трещинки, кое-где даже осыпалась штукатурка, обнажив голый некрашеный бетон, и, кроме того, абсолютно все укуталось слоем вездесущей пыли, местами невесомой, поднимающейся в воздух от любого движения воздуха, местами — наоборот, какой-то вязкой и тяжелой, пачкающей руки жирным серо-коричневым налетом.

Бродить по первому ярусу мне довольно скоро наскучило, да и аккумуляторы к фонарю следовало беречь: как известно, нет ничего хуже, чем оказаться под землей без света. Можно было вернуться к лестнице на входе, однако я предпочел воспользоваться той, что располагалась посередине коридора. С сожалением поглядев на металлические двери лифтовой шахты, сквозь решетчатые оконца которых ощутимо тянуло сквозняком (увы-увы, эта дорога не по мне — придется идти пешочком по лестнице), я остановился перед массивной бронированной дверью, выходящей на лестничную площадку. Нам сюда…

К моему удивлению, на сей раз не пришлось воспользоваться заветной комбинацией — дверь отчего-то оказалась запертой лишь на винтовой запор — вот и объяснение, как чекисты сумели добраться аж до четвертого уровня. Впрочем, уж кому-кому на это жаловаться, только не мне.

Спуск на следующий уровень ничем примечательным отмечен не был: просто два лестничных марша, достаточно широких для того, чтобы там смогли разминуться два человека, — и очередная бронированная дверь, тоже незапертая.

Второй этаж, оказавшийся практически точной копией первого, все-таки понравился мне больше. Воздух здесь был суше, на стенах ни малейших признаков сырости — одним словом, все вполне прилично и в духе столь любимого немцами «орднунга» [3]. Впрочем, задерживаться здесь я тоже не стал — заглянул в несколько отсеков, убедился в «отсутствии наличия» чего-либо экстраординарного и вернулся к лестнице.

Третий (штабной) уровень, разительно отличающийся от первых двух обшитыми деревом стенами, гасящим шаги покрытием на полу и даже неким подобием подвесного потолка, я также миновал почти без задержки — разве что осмотрел гараж, убедившись, что никакого транспорта там нет, а вход взорван и намертво запечатан тоннами железобетона. Конечно, интересно было бы осмотреть и сами штабные блоки, однако я все же решил не тратить на это время — да и, кроме того, здесь ведь уже побывали коллеги моего деда, наверняка вынеся все более-менее ценное.