Живи и ошибайся 2 - Дмитрий Соловей Страница 20

Нас отпустили не сразу. Многие студенты пытались пробиться поближе и пожать руки, говорили что-то ободряющее, приглашали куда-то. Я уже не слушал, мечтал вернуться домой. Нужно ускорить выпуск справочника. Притомился я говорить столько часов подряд. Пусть читают и присылают свои возмущения в письменном виде. Читать не буду, а то никаких нервов не хватит.

К тому же не думаю, что нас стали бы слушать и приглашать выступить, не будь до этого своеобразной рекламной компании. Пушкин выжил и шёл на поправку. Ходили слухи, что государь отправит его не то в Сибирь, не то в Крым. Про семью ничего не слышно. А вот Дантес уже убыл во Францию, в пребывании в России ему отказано. Сделал ли Алексей Наталью Гончарову более счастливой, сложно сказать. У семьи огромный долг. Если в другой реальности вдове Пушкина помог сам император, то сейчас им придётся решать денежные проблемы самостоятельно. Хорошо, что помогать материально любимому поэту Алексей не рвался. Так-то он фанат Пушкина и автограф взял, но всё в разумных пределах.

У нас в планах наладить выпуск фанеры, для получения прибыли там не обойтись без серьёзных вложений. Удачно, что теперь не нужно выкупать имение Похвистневых.

Примерно через неделю дед уже спокойно заменял нас на выставке. Правда, поток посетителей почти иссяк. Алексей утверждал, что не более двух десятков за день приходило. Я на «Флибустьеров» не отвлекался. Мы с Куроедовым до отъезда собирались выпустить медицинский справочник. Половину (до буквы «Т») уже отдали в набор. Думаю, позже сделаем более подробный. Пока и этого хватит с лихвой, чтобы на нас обрушилась критика.

Вообще-то я надеялся, что умные люди оценят, кто-то решит проверить, кто-то найдет пути лечения заболеваний, на которые мы намекали. Справочник нужен хотя бы по той причине, что он систематизировал болезни. Куроедов умудрился найти у себя симптомы более половины из перечисленного, даже признаки беременности с удивлением обнаружил. Лёшка ржал, но объяснял, что это нормально. Будущие медики и в наше время похоже себя вели.

Куроедов не доктор, зато много чего уже изучил, постепенно отсортирует «лишние» болячки. Главное, человек занят нужным и полезным делом. Глядишь, появится в Петербурге новая мода измерять температуру тела, а после сравнивать симптомы по нашему справочнику, в котором, между прочим, писалось, что клизмы и пускание крови полезны в очень редких случаях.

Опять же доктора начнут спорить. Ладно там наши, все эти новомодные, иностранные медики ни во что не ставят достижения русской науки. В очередной раз я повторил Куроедову, что после того как мы напечатаем справочник, передадим торговцу сотен пять экземпляров (деньги все сразу не станем просить), а сами шустро уедем домой. Всех критиков будем встречать на своей земле и выпускать старца Самарского для защиты собственного мнения.

Насчёт картины почти договорились с Императорской медико-хирургической академией. Пусть не по профилю, но нас в этой академии почти полюбили. К тому же денег за полотно мы решили не брать. На самом деле я таких странных коммерческих проектов не одобрял, но возражать не стал, согласившись, что следующие наши дела в столице пройдут более успешно.

Чтобы ускорить отъезд, Лёшка взялся помогать в написании справочника. Деда к этому мы привлечь не могли по той причине, что Куроедов не помнил за Петей подобного кругозора. Пусть постепенно привыкает к мысли, что Пётр Петрович резко поумнел. Дед продолжал скучать возле картины, с нетерпением ожидая убытия домой.

И вдруг в один из дней с самого утра прибежал посыльный с запиской от Петра Петровича срочно прибыть на выставку.

— Нам вдвоём или еще Куроедова брать? — не понял Алексей.

— Берём и его. Там что-то случилось, — разволновался я странным посланием.

Разоблачения деда мы не опасались. Его поведение всегда можно списать на потерю памяти после контузии, но посыльный уверял, что дело секретное. По пути до университета мне в голову приходили различные мысли. Но я и представить не мог, что нас ожидает.

Дед с утра занял свой пост. Сторож открыл зал, пропустил нашего родственника. Тут же следом подошёл истопник. Он-то и обнаружил за полотном тело мёртвого Тыранова. От двери его сразу не увидели. Картина у нас стояла на специальной подставке и перекрывала обзор на часть помещения.

К тому времени как мы приехали, праздной публики и служивых людей скопилось в коридоре с полсотни. С большим трудом нам удалось протиснуться в зал и выслушать из первых уст, что именно случилось.

Понятия не имею, как проходит расследование преступлений в это время, но мертвец всё еще лежал в зале и его не спешили уносить. Дед что-то рассказывал парочке людей в мундирах. Подойдя ближе, мы услышали, что это импровизированная лекция на тему того, как определить время смерти.

— Фигня, — заметил Алексей, пользуясь тем, что Куроедов ринулся лично проверять мертвеца. — Даже в наше время с таблицами и опытом в криминалистике эксперты не считали данный метод надёжным. Это только в телесериалах следователь спрашивал, а патологоанатом бодро отвечал, озвучивая вероятный промежуток времени смерти.

— Там же вроде как учитывается постепенное понижение температуры трупа, — встал я на защиту метода измерения температуры. У нас и градусники имеются если что.

— Посмертное охлаждение очень ненадёжный фактор, и Андрей Игоревич в курсе, — намекнул друг на знания деда. — Не понимаю, зачем он вводит народ в заблуждение. Мы с ним эту тему специально изучали.

Для чего именно они изучали, я интересоваться не стал, зато послушал, что на самом деле процесс снижения температуры довольно сложный. Начать с того, что температура тела может изначально быть ниже или выше нормы, если человек незадолго до смерти был возбуждён, чем-то активно занимался или делал физические упражнения. Далее оказывают влияние внешние факторы: такие как влажность, движение воздуха, наличие одежды, изолирующей труп, наличие источника тепла (печь, солнце). Внутренние факторы также важны. Здесь играет роль подкожный жировой запас, кровопотеря, масса трупа и его возраст.

К телу я потом тоже подошёл, посмотрел, согласился с господами, которые уже определили причину. Ею оказалась обычная табуретка. У нас таких было четыре штуки в зале. Всё время на ногах стоять утомительно. Когда не было наплыва зрителей, мы отдыхали, используя эти предметы мебели.

Кто и зачем стукнул Тыранова по затылку, я не брался предсказать. Это точно не было ограблением. Вряд ли художник имел при себе деньги. Плату брали ещё на входе в здание сторожа. В общем, с причиной придется разбираться. А для начала нужно транспортировать мертвеца в специальное помещение. Не дело это — привлекать публику столь неприятным событием.

Она, публика, и сама появилась. Удивительно, как быстро распространяются слухи. Подошедший ректор стал требовать прекратить это и срочно всем покинуть университет. Под этими всеми подразумевались не только праздные горожане, но мы вместе с картиной.

— Безобразие! Все вон! — негодовал Шульгин.

Он по причине выходного дня отсутствовал в университете, но ему доложили о трагедии в стенах вверенного учебного заведения. Ректор прибыл, когда слухи уже разошлись по столице, и теперь возмущался.