Стальной адмирал и пушистый хвост - Татьяна Боровская Страница 20

– И не друзья. Высшие хищники в других существах видят легкую добычу, и не более того.

– Далеко не все и не всегда… Взять, к примеру, нелианцев.

– Не возьмем. Никогда. Пока я жива – точно, – отрезала я, не спеша менять прямолинейность на расплывчатость по генеральскому совету. – Им здесь не место уже за то, как жестоко они поступают со своими детьми.

– Пока нелианцы и не нуждаются в учебных заведениях. Потомство у них выращивается в инкубаторах ускоренного развития и обучается искусственно. Но если престижа ради правитель Релти пожелает, чтобы его чистокровные или гибридные внуки учились у нас, я не нахожу оснований для отказа. Тинкоттойские рептилоиды тоже вполне достойны здесь обучаться. В этом году мне пришлось отказать их премьер-министру. Соврал, что все места уже заняты. Но у министра много сыновей, и он не теряет надежды на поступление одного из них в следующем году.

– Все эти вопросы уместнее будет адресовать императору и решать непосредственно с ним при личной встрече, – подытожила я, устав от споров. – Я могу быть свободна?

– Твою свободу никто и никогда не смеет ограничивать, – улыбнувшись мне, Кайсиллиан взял свой коммуникатор в намерении кого-то или что-то показать. – Старший герцог Лимари подарил мне золотистую крысу. Зверушка скучает в одиночестве, требует внимания. Ты ведь любишь домашних животных. Не присмотришь за ней?

– Леди Шанталь будет категорически против такого подселения. Она может принять радикальные меры, несовместимые с жизнью зверька.

– Тьфу! – генерал хлопнул себя по лбу. – Постоянно забываю, что ты назвала свою трофейную чудовищную гончую в честь старой графини.

– Советую подарить лимерийскую крысу Бертрине, – удачно сообразила я. – Слышала, она собиралась купить неприхотливого в содержании декоративного зверька.

– Я так и поступлю, – обрадовался Кайсиллиан, не подозревая о том, что стал участником моего почти коварного плана.

Трину порадует подарок от мужчины ее мечты. К домашним животным она относится хорошо. Крыса окажется в заботливых руках.

Так я размышляла, быстрым шагом идя по коридору, и вдруг меня словно встряхнул слабый электрический разряд. Бедная Трина! Я, сама того не желая, могла очень сильно ее обидеть, когда рассуждала о толстяке Пуршале. Нет… по сравнению с меховым полупринцем, наша Трина – стройняшка. Да и нормативы по физической подготовке она успешно сдает из года в год. Но после моих слов может совсем заморить себя голодом. Похоже, Кайсиллиан в чем-то и прав. Война укоренилась в моем разуме. Нужно учиться вести себя дипломатично и обдумывать каждую новую фразу, прежде чем сказать ее вслух.

Уборка богатого урожая брыквы оказалась весьма увлекательным занятием. Помогла разгрузить мозг и порадовала приятными новостями от коллег. У Рандиры внучка родилась, Долериан женился…

К счастью, Трина не приняла на свой счет мои претензии к меховому шарику. Или же благополучно забыла о них, получив неожиданный подарок от ректора, который сочла оказанным знаком внимания. В подробностях расписав мне, как хороша и смышлена дрессированная золотистая крыса, подруга подстрекательно подмигнула и задала сногсшибательный вопрос:

– Лисса, признайся, ты влюбилась?

Я чуть не разрезала крупную спелую брыкву пополам вместо того, чтобы отсечь тонким острым ножом плодоножку. Разъяренное столь грубым отношением растение сильно хлестнуло меня зеленой плетью по руке и прочному щитку, защищающему лицо.

– Не признаюсь. Потому что нет, – я растянула губы, надеясь, что мою улыбку будет видно сквозь заляпанный зеленым соком прозрачный пластик.

– А мне показалось, тебе понравился тот симпатичный блондин с Лимерии, – вдохновленно прощебетала Трина, убирая свою сорванную брыкву в холщовый мешок. – У него очаровательная улыбка и милые пушистые ушки.

– Вот именно – показалось. Иначе говоря, померещилось, – я удивилась тому, как вообще ей в голову могло такое прийти.

Наверное, причина в том, что влюбленные по-особому смотрят на мир: не как сохранившие здравомыслие свободные личности, а точно сквозь кривое зеркало.

– А я понадеялась, что твой внутренний мир начал раскрашиваться яркими красками любви, – Трина печально вздохнула.

– Не нужно мучить себя напрасными надеждами, – посоветовала я. – Ты же все видела и слышала. Свое отношение к ушастому я точно выразила на совещании. Точнее было бы только пристрелить его на месте. Разве не так?

– Я подумала, у тебя так проявляется психологическая реакция отрицания. Подсознание противится самому факту влюбленности. Быть может, ты все еще находишься под влиянием закулисных игр своего разума. Стесняешься признаться даже самой себе в том, что лимерийский красавчик тебе приглянулся.

– Перестань фантазировать, Трина. Никогда и ни при каких жизненных обстоятельствах мне не может понравиться парень, хоть отдаленно похожий на риаса. Запомни это. И закроем тему.

Я закинула случайно надрезанную брыкву в мешок, и та все же раскололась от слабого удара.

После веселого праздничного пира я вернулась в свое уютное жилище, покормила Шанти, которая наотрез отказывалась ночевать вдали от хозяйки в уличном вольере, приняла душ и легла в кровать. Для кого-то момент погружения в сон – это приятное предвкушение увлекательной прогулки по красивому миру грез. А я не торопилась засыпать, понимая, что меня обычно ждет за горизонтом сна и яви. Долго лежала с открытыми глазами, думая о разном. А когда веки автоматически захлопнулись от усталости, я тут же оказалась в эпицентре ожесточенного боя. Гремели взрывы, раздавались крики и стоны раненых. Повсюду была кровь. Я стреляла из бластеров с двух рук, и передо мной один за другим падали диркены. Их страшные чешуйчатые рожи мелькали в полумгле, освещаемой вспышками огня и лазера. На широком голографическом экране сквозь сетку помех проявлялась, мерцая серым призраком, оскаленная злобная морда риаса и звучал его искаженный до скрипа голос, призывающий наш народ к немедленной капитуляции.

Хлопки артобстрела стали еще громче. Руки попытались инстинктивно нащупать под одеялом бластер и нож, которые были моими неразлучными спутниками в годы войны. Распахнув глаза, я вскочила с кровати. Меня пробирала нервная дрожь. Шанти тоже подрагивала, хрипло рыча. Гончая стояла, полупригнувшись на напружиненных лапах, и смотрела в панорамное окно. Над городом ярко искрился разноцветный фейерверк. Жители веселились, отмечая ежегодный праздник урожая брыквы. В небо взлетали огненные птицы, среди звезд распускались прекрасные цветы.

– Успокойся, девочка… Это не обстрел. Война окончена. Пора нам с тобой привыкнуть к мирной жизни, – приговаривала я, поглаживая Шанти по жесткой зубчатой холке. – Научиться радоваться салютам в ясном звездном небе.

Мое привыкание к мирной жизни явно затянулось, и с этим надо решать вопрос. Иначе я могу стать угрозой для окружающих. Кайс и Трина правы в одном. Влюбленность, свидания… Все это поможет изменить программу подсознания, скорректировать и настроить на новый лад. Но только я, похоже, разучилась кого-то любить больше, чем друга. Просто не рисковала к кому-то привязываться так сильно, чтобы уже не представлять без него своей жизни. Из страха перед тем, что расставание придет слишком рано и будет не простым житейским моментом, а ужасной трагедией. Я прошла через все это в юности… Пламенные чувства, приятные волнения. А потом приходилось смотреть, как любимый парень тонет в пучине открытого космоса или сгорает в огне. Суеверные одинокие старушки поговаривали, что я нелюбима богами, на мне лежит проклятие, а потому все мужчины, которых мне суждено любить за всю свою жизнь, будут обречены на мучительную смерть. Знали бы они, сколько на войне таких “проклятых”.