Между львом и лилией - Александр Харников Страница 20

Леня с Рустамом переглянулись.

– Ну, товарища Георгия Вашингтона проводить в последний путь – святое дело, – не спеша и обстоятельно начал Леня. – Но сколько с ним людей будет? И где мы его встретим? Нужна разведка. Без этого мы слепы, как котята. Можно тех же индейцев выслать. Пусть немного поработают. В конце концов, это их деревню хотят спалить к хренам собачьим. И второй вопрос – а что потом делать? Ну, сейчас «потеряем» ^[53] мы этих американцев. Или англичан. Не суть, короче… А потом что? Нас мало, БК рано или поздно кончится… Что делать будем? Мы короли, пока у нас патроны не кончились… – Леня вопросительно посмотрел на меня.

– Ты прав. Во-первых, после того как мы проводим господ британцев в лучший мир, у нас остается только одна дорога – к французам. А оттуда уже можно думать, как пробраться к нашим. Насколько я помню, они где-то здесь в Америке уже должны быть ^[54], но туда без малого семь тысяч километров через весьма негостеприимные земли. Так что будем прикидывать, как бы нам добраться до России, но и не забываем, что все это требует тщательного планирования. Во-вторых, патроны кончатся рано или поздно, тут ты тоже прав. Поэтому мы должны сделать что? Правильно. Во-первых, жестко их экономить, во-вторых, осваивать кремневые ружья, томагавк и нож. И пользоваться ими, когда нет необходимости в нашем оружии. Говоря высоконаучным языком, мы должны полностью ассимилироваться с местной средой и местными аборигенами. Тем более у индейцев есть чему поучиться. А ты что скажешь? – Я посмотрел на Рустама.

– А что сказать? – Рустам пожал плечами. – Я полностью согласен. По всем пунктам. Только надо сесть и подумать, как мы будем жить, с кем мы будем жить и где мы будем жить. И потом уже руководствоваться этим. С индейцами же вечно жить не будешь…

– Хорошо, – я хлопнул себя по ляжкам, поднимаясь с земли. – Удав, готовь подгруппу, пойдете на разведку. Руссо, возьми Кузьму, пусть объяснит нашим краснокожим братьям, что необходимо выслать несколько дозоров с целью своевременного обнаружения британцев. Это в их же интересах. И начинаем потихоньку планировать занятия с индейцами по обучению наших господ офицеров местной тактике и местному оружию. Заодно и сами индейцев поднатаскаем. Нам же есть что сказать, джентльмены? – голосом Леонида Ярмольника из фильма «Человек с бульвара Капуцинов» я закончил свою мысль.

12 июня 1755 года. Долина реки Сасквеханны. Кузьма Новиков, он же Ононтио

Я сидел на пеньке у входа в избу. Бок у меня уже не ныл и не кровоточил. Лекарь у встреченных мною в лесу незнакомцев был хороший – даже моя бабка Настасья, которая в нашей деревне считалась первой знахаркой и травницей, не смогла бы так хорошо меня перевязать. Правую руку мою привязали к двум большим кускам дерева, так что сломанная кость не шевелилась и не болела. И где только их лекарь, которого старшой почему-то называет Дротиком, да еще и по-английски ^[55], так научился пользовать хворых и раненых? Непонятно…

Да и без того мне многое было неясно. Вот, скажите на милость, откуда в здешнем лесу взялись эти люди? Я ведь и слыхом не слыхивал, что в индейских землях появились русские солдаты. Я не в счет, я беглец, которого занесла нелегкая в земли эти дальние. А они все – воины, с оружием, о котором я даже и не слыхал, со своим командиром, которого они слушаются, словно отца родного. Нет, какие-то они не такие…

А воевать они умеют хорошо. Скачущий Олень, слава богу, уцелел, убежал от головорезов английских и пришел в становище. Он рассказал, что они идут по его следу и скоро будут здесь. Так эти солдаты пошушукались меж собой и отправились навстречу этим разбойникам. И перебили их всех, а одного взяли, сказали, что он будет у них «языком». Как они его допрашивали! Даже индейцы одобрительно головой покачивали. А ведь они и сами любят помучить своих пленников.

Нет, действительно, они какие-то не такие, эти русские. А, может быть, они и вовсе не русские?! Хотя говорят вроде по-нашему – я их понимаю, да и они меня тоже. Слова, правда, не всегда мне понятные употребляют. Хотя вон, моряки, с которыми я на «Митау» в море был, так те вообще на своем особом языке разговаривают. Как начнут по-птичьи про свои «бом-брам-реи», «фор-стеньга-стаксели» или «бизань мачты» говорить, да «шкентели» поминать, так голова кругом идет. Сидишь, как дурак, и только ушами хлопаешь.

А эти вроде и понятно говорят, только смысл сказанного не всегда понимаешь. И ведут себя как-то странно. Нет, надо с ними обязательно поговорить по душам, а то плохо будет, если мы друг на друга будем коситься. Может, пригласить к себе их старшего, которого так чудно зовут – Хасом. Василиса сготовит что-нибудь вкусное. Она у меня мастерица готовить. Да и девка красивая – вон как солдаты на нее посматривают, – я ведь все замечаю, только виду не подаю.

Сядем с ним за стол, выпьем по стаканчику виски – купил в прошлом году бутылку у знакомого моего Джона Харриса. Сам я не люблю бражничать, а индейцам даже не наливаю – уж очень они охочи до хмельного, «огненной водой» его называют. Если дорвутся, то не успокоятся, пока все не выпьют, и потом совсем разум потеряют.

Так вот, выпьем мы с Хасом, и я расспрошу его, кто они и откуда. Скажет мне всю правду – хорошо, не скажет – Бог ему судья. Все ж он и его солдаты спасли меня от смерти неминучей, за что я перед ними теперь должник вечный.

Надо будет мне с ними прикинуть, что дальше делать будем. Чувствую я, что скоро здесь большая война начнется. Англичане станут биться с французами, а индейцы, им союзные – между собой. И никому мало не покажется. Поэтому надо уносить отсюда ноги подобру-поздорову. Вот только куда? Лучше бы домой, на родимую сторонушку. Эх, как я по России нашей соскучился! Ночами мне снится Кончанское наше, Шерегодро-озеро…

Не знаю я только – как туда попасть-то? По морю плыть, если война начнется – и думать нечего. Англичане будут корабли французские пленить-разбивать, французские корабли – английские… Так что вместо России нашей на дно морское попадешь.

Можно, конечно, через горы высокие перебраться и выйти к океану Великому, где, как мне мореходы рассказывали, и до русских земель недалеко. Только путь туда посуху тоже будет труден и опасен. Живут там племена индейские, воинственные и жестокие. Воевать с ними придется, а у нас народу-то немного. Хотя, если сказать честно, мне кажется, что легче с индейцами дикими договориться, чем с французами или англичанами, которые ученостью своей и образованностью кичатся, а слов своих не держат и индейцев за людей не считают.

И вот это тоже надо обсудить с Хасом этим. Я к тому времени поправлюсь, рука у меня заживет, срастется. Со мной пойдет сын мой, Андрей, да дочь Василиса. Сын воин хороший, стреляет из ружья метко и топориком умеет ловко биться. А Василиса, как все индейские девки, тоже защищать себя обучена. Обу зой они в походе не станут. Может быть, с нами кто из индейцев пойдет. Хотя я в этом и не уверен. Ну, это уже их дело – как у нас говорят: «Вольному воля»…