Третий сын - Константин Ежов Страница 20

– Он что, имя собственное имеет? – очень сильно удивился, получив такую информацию о своей тайне.

Обидно, знаете ли. Думаешь, секрет какой-то скрывается, а это весьма известная вещица, оказывается, которой ты так и не научился пользоваться. Кстати, а почему бы не прознать этот момент? В такой ситуации становится совсем не смешно иметь предмет, о котором, пожалуй, только ты сам ничего не знаешь.

– Естественно, в своё время он был единственным с такими огромными лепестками и известен был в узких кругах под фамилией владельца. Довольно колоритная фигура, скажу, была. Правда, пропал этот занимательный персонаж во времена ещё Первой мировой. Всё носился тогда с идеей, как сегодня бы выразились, анабиоза. Создать не создал, а вот техники глубокой заморозки продуктов вышли. Опять же, сильно опередили время и до недавнего времени практического применения не находили, – прояснил для незадачливого меня Светин дядя.

– Почему? – я совершенно искренне удивился такой неспешности с внедрением.

В купеческом деле оно как? Кто первый встал, того и тапки. В том смысле, что самый жирный кусок пирога достаётся.

– Вот лучше ты мне скажи, давно ли научились для инициации свитков плазму использовать? – задал он неожиданно вопрос, поскольку вот для меня просто элементарный.

– Семнадцать лет назад, – легко ответил я на него, заподозрив подвох.

– Вот ты и ответил на свой вопрос, – констатировал он факт.

Аж прям завис немного от этого. Действительно элементарно, если до этого нужна была сила, то с появлением такой истории наличие стрелка стало не обязательным. Главное, чтобы боеприпасы с нанесёнными на них рунами были. Конечно, огнестрел, способный использовать столь необычные выстрелы, несколько отличался от обычного, зато позволял людям, ни разу не изучавшим искусство стрелков, пользоваться их преимуществами. Пистолетик Ярославы при горячей встрече меня любимого на входе был из таких. Естественно, и в промышленности активация свитка плазмой нашло своё применение.

– Так почему всё-таки у медальона такое название? – решил я сместить таким макаром акценты в разговоре.

Как известно, запоминается сказанное последним.

– Это была его лаборатория. Ощущаешь – масштаб? В каждый лепесток несколько таких комнат могло – войти. С тех пор появились ещё такие, а тогда ему завидовали по-чёрному. Не раз убить пытались, хотя и не только за это. Сколько он душ извёл со своими опытами, но тогда с этим было проще. Хоть и дорого, но можно было выкупить «чёрных» холопов. Собственно, из-за него и искоренили такую практику. Есть наказание согласно Правде, вот пусть оно и будет! – закончил он на нотации.

Здесь сложилась довольно своеобразная система права. К примеру, не было и нет смертной казни, да и вообще очень мало учреждений наказания, как правило, для этого используют предприятия с очень опасным и вредным производством, и то последнее скорее вынужденная мера. Почти все наказания заключаются в назначении виры. Но это далеко не наши штрафы.

Во-первых, величина их совсем не детская и так просто с кармана не рассчитаешься, а во-вторых, в случае тяжких преступлений это не конечная цифра, а обязательство по содержанию иждивенцев пострадавшего. И они могут доходить до девяноста процентов дохода преступника. И прикинуться шлангом не получится, устроившись на низкооплачиваемую работу. Судом всегда назначается минимальная планка выплат.

Если не можешь, а тем более не хочешь рассчитываться, что же, добро пожаловать в «чёрные» холопы. Местный вариант пожизненного заключения, с одним маленьким «но»: никаких вариантов помилования, да и вообще, у кошек и то больше прав будет. Таких и раньше было не так и много, в смысле очень давно, но с шестнадцатого века в них можно попасть было только за нарушение судебных решений и совсем уж страшные злодеяния.

До конца же девятнадцатого века таковых можно было выкупить, однако только в том же статусе, без права на вольную. Дорого, хлопотно, но если есть желание, пожалуйста, а потом делай с ними, что хочешь. Чем пользовались частенько родственники жертв душегубов, и вовсе не из целей милосердия. На это и напирала церковь, продавливая запрет на такое безобразие. В итоге продавать их запретили, а вот владеть ими – нет, но со временем, по естественным причинам, их у частных лиц почти не осталось.