Взять Чумазого! - Валерий Атамашкин Страница 20

Кровосос вытянул губы трубочкой и со свистом втянул в себя воздух, ненавязчиво демонстрируя, как бы это произошло, получи он такую возможность. Уж не знаю, был ли это чёрный юмор, традиционно свойственный упырям, всегда и везде жалующимся на ущемление собственных прав, но глаза кровососа на миг блеснули истинно адским огнём.

Я вздрогнул, прекрасно понимая, что если этому санитару придёт в голову вцепиться в мою шею своими железными клыками, то кожаные ремни не позволят мне защититься. Вот тогда уже будет не до шуток, знаете ли! Однако, видя моё напряжение, упырь озорно хлопнул в сухие, покрывшиеся глубокими трещинами ладоши.

— Да не пью я никакой крови, успокойтесь! Последние полвека на томатном соке перебиваюсь, и ничего, привык.

Честно признаюсь, эти его слова ничуточки не успокоили меня. В определённых вопросах упыриному племени вообще веры не было. Знавал я таких типов, которые соблюдали модную томатную диету, и чем эти их диеты в конце концов заканчивались — наши коллеги-криминалисты то и дело находили обескровленные тела чертей после очередных срывов сторонников упыриного ЗОЖа. Впрочем, и ловили их быстро, упившихся, сонных и едва передвигающих конечностями от счастья…

Меж тем он кое-как подкатил каталку к моей койке, достал из нагрудного кармана халата массивные очки в неестественно тонкой оправе и нацепил их на переносицу. В лапах упыря появилась авторучка и листы бумаги.

— А зовут меня Викентий, — как бы невзначай сообщил упырь.

Знакомое имя, оно звучало, когда я находился в полубессознательном состоянии. Значит, этот тип уже заходил ко мне в палату.

Не знаю, что он там писал, но кровосос поднял на меня взгляд:

— Рад, что вы пришли в себя, врач так старался.

На ходу он делал какие-то пометки в своих бумагах. Очки с трудом держались на переносице, то и дело сползая.

— Знали бы вы, как я рад. Но был бы рад ещё больше, если… — Я, как мог, кивком головы показал на ремни. — Если бы не вот это недоразумение!

— Ну так-с потерпите ещё секундочку.

Потерплю, естественно, куда деваться-то. Медбрат закончил заполнять бумаги и подошёл к доске, висевшей справа от меня. На ней кнопками крепились различные кардиограммы, снимки, результаты анализов и прочее. Объединить всё это, и получится целая история болезни. Санитар заинтересовался одной из многочисленных схем, поправил очки с толстыми линзами и тихо спросил:

— Как вы себя чувствуете? Викентий говорил, что у вас были проблемы с давлением.

Я удивлённо уставился на него:

— Простите?

— Да-да?

— О каком Викентии идёт речь? — осторожно спросил я, в этот момент чувствуя себя круглым идиотом. Вроде как ещё пару минут назад он сам назвался Викентием? Либо я ослышался, либо в этой больнице глюки не у меня одного.

— Викентий — мой сменщик, — пояснил упырь, не дав мне договорить.

— Ваш брат? — зачем-то спросил я.

— Можно сказать и так. — Он невозмутимо пожал плечами. — Перед глазами ничего не кружится?

— Ну есть лёгкий дискомфорт в голове…

Кровосос задумчиво почесал лысину когтем. Я невольно сглотнул. Такими «коготками» ничего не стоило вырыть могилку-другую на кладбище. Не знаю, какой томатный сок упырь пил последние пятьдесят лет, но мне на минуточку даже показалось, что я реально вижу под когтями могильную землю. Кровососы, они такие кровососы.

— Это пройдёт. — Викентий прокашлялся. — Тем более что сегодня ваше давление в норме.

Я не ответил, выходит, мне пришлось тут валяться без сознания никак не меньше суток. Эта мысль выбила из колеи. Получается, я ничего не успел и провалил задание.

Упырь вдруг изменился в лице. Он как-то совсем уж безразлично вздохнул и снова сделал пометку в бумагах. Скользнул глазами по приборам, кучковавшимся вокруг моей койки, и, судя по всему, остался доволен увиденным.

— Долго со мной пришлось повозиться? — с тем же безразличием спросил я.

Кстати, если не считать лёгкого головокружения, чувствовал я себя просто восхитительно. Ничего не болело, не щемило, не чесалось, как будто бы не было тех выстрелов в упор из автомата. Неужто так действовала чудо-капельница? Или меня всё ещё не отпустил наркоз?

— Недолго, Деян, совсем недолго, вы исключительный пациент, в этом я вас заверяю. — Викентий окинул меня взглядом и, решительно выдохнув, предложил: — Так что, расстегнём ремни? Вы готовы? Можете дать слово, что у меня с вами потом проблем не будет? А то зыркаете на меня так, будто клыки вырвать собираетесь.

Хм, такие слова настораживают. Мне пришлось старательно натянуть на лицо улыбку. Прямо сейчас это была лучшая улыбка из тех, что я только мог себе позволить. Уж не знаю, что тут происходило, если младший медицинский персонал так опасается за личную безопасность.

— Больно уж ваши ремешки давят, поэтому снимайте поскорее, — твёрдо заявил я. — И не беспокойтесь за ваши… — Я сглотнул. — Ваши клыки останутся при вас, обещаю!

Наверное, мне стоит объяснить, чего он, скорее всего, боялся. Совершенно зверский ритуал, о котором упомянул упырь, был распространён на границе Чербии и Бесогории. Там местные контрабандисты заманивали туристов-упырей, выдёргивали бедолагам железные клыки и переплавляли металл, делая дорогостоящие перстни-обереги.

Якобы такие вот колечки-перстенёчки помогали нечистому в любом возрасте сохранять мощь мужской силы, что и определяло высокий спрос продукта на чёрном рынке. А то, что сами кровососы без клыков теряли свою способность перевоплощения, чахли и в скором времени умирали, никого, как вы понимаете, не волновало.

— Все так говорят, — без энтузиазма фыркнул санитар.

Он снова сделал какие-то пометки. Честно говоря, это настораживало, неужели он записывает каждое сказанное мной слово?

— Что вы там всё время пишете? — поинтересовался я.

— Составляю ваш психологический портрет.

— Что-что? — Мне не удалось скрыть удивления. — Так вы поэтому задаёте дурацкие вопросы?

— Давайте-ка вы лучше это спросите у доктора, ему с моими записями возиться, ему и лучше знать, зачем они нужны. Я-то что? Что мне говорят, то и делаю, — отмахнулся Викентий.

Он лихо оторвал лист и прикрепил его к информационному стенду рядом с остальными выписками, кардиограммами и результатами анализов. Я недоверчиво покосился на записи, сделанные на скорую лапу каллиграфическим почерком. Хорошо хоть сознался, зачем пудрит мозги, другой бы мог и не сказать.

— Возможно, будет больно, но постарайтесь обойтись без резких движений, — заговорщицким голосом предупредил кровосос.

Упырь бережно расстегнул ремень, и я увидел, как вместе с ним из моей лапы выходит канюля. Кровь запеклась, шерсть прилипла к коже, поэтому ремень пришлось буквально отдирать от запястья. Как и обещал упырь, было больно. Да дьявольщина, действительно больно! От правого запястья к локтю скатилась тонкая струйка крови. Угольки в глазах упыря вспыхнули опасным пламенем. Или же мне показалось?..