Тестировщик миров - Владимир Перемолотов Страница 2

– Они – извращенки, – напомнил шеф.

– Ну и что? Ничего страшного не вижу, особенно если они хорошо прорисованы…

Тут до меня дошло, что это означает.

– Погоди, погоди… Это все на нашем старом оборудовании? – Недоверчивости в моем голосе хватило бы на троих. Возможности наших упрощенных игровых шлемов я представлял.

Шеф меня обнадежил:

– Ну нет… Для таких игр придется игрокам кое-что новенькое приобретать. – Он ногой подвинул коробку и показал мне: – Вот тебе новое оборудование. Заодно и его проверишь… Алексей тебе свой отдал. Он как узнал, кто игру будет тестировать, сперва отдавать не хотел, а потом все-таки сказал, что от сердца отрывает… Что там между вами случилось-то?

– Да ничего не случилось, – улыбнулся я. – Почти ничего…

– Значит, про Анечку все правда?

– Что – все?

– Да ладно тебе… – махнул рукой Шеф. – Молодец!

– Ладно… Я на работе о личной жизни не разговариваю. Куда там проваливаться придется?

– Вон почитай, чего рекламный отдел понаписал…

Я вгляделся в постер. Глаза одну за другой выхватывали фразы: «Нечто новое и удивительное… Специальная программа… Редкий случай для игрока стать Судьбой для персонажа… Коррекция действительности, а также генерация новых реальностей, временных пластов и локаций…»

– Локаций? – переспросил я.

– Ну, тут так и написано «локаций».

Я посмотрел на шефа, а тот на меня. Мы осмысливали прочитанное.

– То есть игрокам, может быть, придется и по Луне друг за другом погоняться? – спросил шеф как раз о том, о чем подумал я сам. Куда, интересно, при такой самостоятельности нас может завести комп?

– Ну, думаю, до этого не дойдет, – глубокомысленно высказал свое мнение я. – А вот типа по Парижу или по Варшаве… Почему бы и нет? Можем и там пострелять, побегать друг за другом… По Лувру-то отчего не побегать?

– Латинская Америка, – напомнил шеф.

– Ну, тогда по Лиме или Мехико.

Я снова наклонился к коробке. Что сразу снова поставило в тупик – обозначение сторон в игре. Я с удивлением поднял глаза на шефа:

– Почему они так стороны обозначили? Какой дурак им это подсказал?

– А что там? – Он наклонился над моим плечом.

– Президент и Мятежники.

– А как их еще обозвать? – удивился шеф. – Они там такие и есть.

Вот странные люди вокруг меня живут. Очевидных вещей не понимают. Я легонько стукнул шефа костяшками пальцев по лбу.

– Они б их еще террористами обозвали. Есть же более приличные обозначения для таких. Повстанцы или Подпольщики… Сам ведь знаешь, какое в нашей стране отношение к мятежникам и террористам.

Я кивнул в сторону беззвучно работавшего телевизора, где закамуфлированные «наши» стреляли в закамуфлированных «не наших». Экран сверкал вспышками разрывов. Не то кино, не то новости. Не понять.

– Да. Действительно.

Шеф почесал затылок:

– Ладно. Я передам… Это мы поправим.

– Конечно, поправят. Если не позабудут второпях.

Я покрутил диск в руке:

– Так. Что еще мне знать полагается?

Шеф задумался, потом пожал плечами, ничего важного не вспомнив.

– Да вообще-то ничего особенного там тебя не ждет. Делаешь стандартный тест. Сюжет прост как грабли. Есть две стороны: Президентская и…

Он увидел, как я насторожился, и тут же поправился:

– Инсургенты… Я поднял брови.

– А чего? Хорошее слово… Так вот, Президентская и Инсургенты. Играть можно за любую из сторон по выбору игрока.

– Действительно, все как у людей. Или подполье, или тайная полиция. А звать их как? Ну, моих соратников. Персонально… Я так понимаю – там целая банда?

Шеф воодушевился:

– Вот, тоже находка игроделов! Как игрок захочет, так и назовет… Захочет назвать врагов Гитлер, Геринг, Чингисхан, а своих – Ленин, Сталин и Брежнев – пожалуйста. Так и будет.

Я покачал головой. Что у детей в головах будет твориться после такой игры, несложно представить.

– Учителя истории нам за такое спасибо не скажут.

Шеф гнусно, как злодей в фильме, ухмыльнулся.

– Нам, акулам капитализма, это по барабану.

– Не скажи, – возразил я. – Я вот не то что ты. Я – социально зрелый индивидуум! Кстати, можно вместо Гитлера назвать врага Витька из третьего подъезда?

– Да хоть Ленка с чердака. Комп подстроится. Ты давай мне зубы не заговаривай. Садись за работу.

Я взвесил шлем в руках, осмотрел. Действительно новенький. Таких раньше не делали.

– Сейчас. Имена для своих придумаю и…

– А чего придумывать, голову трудить? Пусть будут Первый, Второй, Третий… И так далее. Ты, разумеется, Первый.

– Где там, ты говоришь, дело-то происходит?

– В неназванной стране, расположенной в Южной Америке.

– Ага. Значит, либо «дон», либо «сеньор», – сообразил я. – Фоном – пальмы и девушки в бикини и топлес… Хотя нет. Игру еще и детям продавать придется, значит, только в купальниках.

– Годится! А врагов, чтобы не путаться, я цветами обозначу, – предложил я. – Сеньор Синий, сеньор Красный, сеньор Зеленый… Или овощами? Сеньор Помидоро. Сеньор Баклажано. Сеньор Банано.

– Сам решай – тебе с ними играть. Там, кстати, есть функция распределения имен самой программой. И не затягивай. У тебя, как у испытателя, будет возможность прямо в процессе игры попрыгать между персонажами. Сам понимаешь, что такой возможности игроку мы не дадим. Тут либо – либо. Либо ты подпольщик, либо ты тайная полиция. Там ведь, по существу, два параллельных хода событий. Один – тот, где повстанцы главные, а другой – где главные те, кто за ними гоняется, – десантники.

– Понятно. Как мне переходить из режима в режим?

– Для перехода из режима хлопни трижды в ладоши. Ясно?

А что тут скажешь? Ясно, конечно…

Я внимательно рассмотрел коробочку с диском, поскреб ее ногтем, словно это могло что-то прояснить. Моя осторожность была сродни осторожности путешественника. В любой реке есть подводные камни, просто одним «везет» наткнуться на них, а другим – нет. Вот видишь перед собой приятный лужок или спокойное озерцо. Казалось бы, беги туда с радостными воплями, радуйся красоте и безопасности и тому, что сейчас сможешь сбросить надоевшую, пропотевшую одежку и либо покататься по травке, либо нырнуть в теплую чистую воду… Но вся эта красота вполне может оказаться ловушкой. Лужок – поверхностью болота, а в озерце может дожидаться обеда какая-нибудь тварь пострашнее любвеобильной русалки.