Черная Шаль. Книга 2 - Алексей Резник Страница 2

Около одиннадцати часов вечера мы, то есть генерал-майор Панцырев, майор Стрельцов и я, одетые в пятнистые камуфляжные комбинезоны и даже – пуленепробиваемые жилеты, вышли из гостиничных дверей и в крайне тяжелым расположением духа погрузились в черный служебный «Мерседес-600», поджидавший нас у главного гостиничного входа. Десять спецназовцев «Стикса», экипированные в аналогичной пятнистой и пуленепробиваемой манере, заняли места в двух джипах «Хаммер H1». Панцырев, усевшийся рядом с водителем, оглянулся на джипы, проследил, как захлопнулись дверцы вслед за его боевиками, и хмуро приказал водителю:

– Поехали!

В гостиничном номере у нас состоялась продолжительная беседа. В основном говорил я: мне было что рассказать. Генерал и майор слушали меня молча, лишь изредка перебивая нетерпеливыми уточняющими вопросами. Не удивительно, что во все время моего рассказа они смотрели на меня совершенно ошарашенными глазами. Когда я закончил, в номере повисла гнетущая тишина, в течение которой я сделался объектом еще более тщательного и более ошарашенного разглядывания чем то, что имело место во время моего повествования.

– Всё очень плохо! – замогильным голосом произнёс Сергей Семенович и, повернув осунувшееся расстроенное лицо к окну, добавил вдруг неожиданно твердо: – Нужно немедленно ехать в эту злополучную Цыганскую Слободу и все выяснять на месте!

Затем генерал опять внимательно посмотрел на меня и не терпящим возражений тоном заявил:

– Только ты один можешь опознать цыган – поэтому тебе и необходимо поехать с нами в качестве единственного свидетеля. Опознаешь, и кто-нибудь довезет тебя до больницы к жене.

Я молча понимающе кивнул, и опять установилось молчание.

Минут через двадцать, когда мы уже находились у самого въезда в Цыганскую Слободу, я догадался поинтересоваться у Панцырева:

– Товарищ генерал-майор, а вам что – стал известен адрес этих цыган?

– Обычная оперативная работа, – вместо генерала ответил майор Стрельцов. – Твоя бельмастая продавщица слишком колоритная фигура и на рынке, и в Цыганской Слободе, чтобы не было возможным легко узнать её адрес!

– Понятно… – коротко произнёс я и, выдержав непродолжительную паузу, спросил: – Может, вам стало известно: чей именно гроб раскопали цыгане?

– Сейчас нам, действительно, стало известно даже это, – немного загадочным голосом нарушил свое задумчивое молчание генерал Панцырев, и тяжело вздохнул.

– Вы серьезно?! – очень и очень оживился я и уставился на генерала с таким же любопытством, с каким он не спускал с меня глаз во время беседы в гостиничном номере.

Здесь наш, начинавшийся делаться любопытным, разговор прервался – «Мерседес» ухнул в какую-то выбоину на извилистой грунтовой дороге, ведущей к цели нашей поездки.

– Твою ты мать!! – дружно воскликнули все, находившиеся в машине.

– Смотри, Коля аккуратней перед собой! – раздраженно сделал ему замечание Сергей Семенович. – Не на «К-700» дрова везешь!

– К цыганам же в гости едем, товарищ генерал! – с озорным смешком объяснил водитель Коля, судя по свободе обращения к Сергею Семеновичу, носивший звание не младше полковника, – а у них, как известно – сам чёрт может ногу сломить!

– Не к добру ты чертыхаешься, Коля! – саркастически заметил Эдик.

Водитель ответил виноватым молчанием, весь сосредоточившись на сложной дороге. Свет фар выхватил из темноты голые белые ветви высохших кленов и низкие перильца мостика через узкую грязную речку.

Осторожно проехав мостик, «Мерседес» и «Хаммеры» попали в ночное цыганское царство, где продолжали господствовать древнеиндийские законы и экономической основой процветания населения являлась широкомасштабная торговля анашой и опиумом.

Фонари не горели на узких улочках слободы, высокие плотные заборы и деревянные ставни надёжно закрывали огни, так сказать, домашних очагов, а свет майской луны намертво увяз в той самой обширной туче, где неподвижно парил задумчивый стрэнг. Самая настоящая «тьма египетская» опустилась на поселок цыган и свет фар наших автомобилей лишь подчеркивал ее сверхестественную густоту и непроницаемость.

Я напряженно смотрел вперед сквозь лобовое стекло, через плечо генерала Панцерева – как вдруг метрах в тридцати перед «Мерседесом» неожиданно вспыхнули два больших зеленых глаза, с лютой злобой посмотревшие, как мне показалось, почему-то именно на Сергея Семеновича. Впрочем, неожиданно вспыхнув, они сразу погасли, а их обладатель слился с окружающей темнотой, и никто из нас не сумел его даже приблизительно рассмотреть.

Сергей Семенович нервно дернул головой и, повернувшись к нам с Эдиком, проверил нашу наблюдательность коротким вопросом:

– Видели?!

– Думаю, кавказская овчарка, – достаточно спокойно ответил Эдик.

– А вы, Валентин – как думаете?

– Для кавказца, думаю, глаза чересчур большеваты, да и, если сказать честно – мне совершенно наплевать, чьи это были глаза. Не о том я думаю, товарищ генерал-майор. Понимаете, мне кажется, что я уже бывал здесь, и дальнейшая наша дорога мне знакома. Если бы я не знал, что вы настоящие офицеры ФСБ, и если бы не сумасшедшие события последних дней, я бы давно уже бегом помчался к психиатру…

Никто ничего мне не сказал, даже несдержанный и болтливый водитель Коля, и я вдруг подумал: «А может я прав? И давно нахожусь в психиатрическом стационаре пленником удивительных и жутких галлюцинаций, ничего общего не имеющих с действительностью?»

Словно в подтверждение моих внезапных опасений, за очередным поворотом наш роскошный чёрный «Мерседес» осветил сидевшую на чьем-то высоком заборе птицу, величиной с курицу, но, несомненно, таковой не являвшуюся. Фары зажгли её густое оперение золотыми, рубиновыми и изумрудными огнями. Птица повернула в нашу сторону головёнку, украшенную высоким золотым султаном, взмахнула золотыми же с изумрудною и рубиновой каймою крыльями и, сорвавшись с забора, бесшумно исчезла по ту его сторону.