Комната Наверху и другие истории - Терри Биссон Страница 2

Вечером мать спросила:

— Чем ты сегодня занимался? Если, конечно, занимался…

— Я записался на Внутренний Прыжок, — ответил я. — У меня завтра начинается отпуск.

— Ты уже два года нигде не работаешь.

— Я бросил работу, а не отпуска, — возразил я.

— Ты ведь уже совершал Внутренний Прыжок.

— В прошлом году это было Амазонское приключение. А в этом году я хочу попасть на… гм… Арктическое приключение.

Мать скептически на меня посмотрела. Она всегда смотрела скептически.

— Мы собираемся охотиться на моржей по самому краю полыньи, — продолжал я.

— Что еще за Полина? Новая знакомая?

— Это место, где никогда не замерзает лед.

— Как раз для тебя, — бросила мать. — Но тебе ведь все равно, что бы я ни сказала. И всегда было все равно. Сегодня пришло еще одно письмо от Пегги-Сью.

— Ее зовут Барбара-Энн, мама.

— Какая разница… Я расписалась за него и положила вместе с другими. Ты не собираешься хотя бы вскрыть его? На этой штуке, которую ты называешь «туалетный столик», их уже вот такая стопка!

— Что там у нас на ужин? — спросил я, чтобы сменить тему.

На следующее утро я был первым в очереди на Внутренний Прыжок. В Приемный зал меня впустили ровно в девять. Я сел на табуретку у своего ящика и переоделся в робу и сандалии.

— Зачем вам этот маленький молоточек? — спросил я у служителя, когда тот наконец появился под скрип своих ботинок.

— Иногда ящики плохо открываются, — пояснил он. — Или закрываются. Ложитесь. Вы ведь были в Амазонском приключении прошлым летом?

Я кивнул.

— Так я и думал. Никогда не забываю лиц. — Он что-то приклеил мне на лоб. — Как высоко вы добрались? Что интересного видели?

— Кое-что видел, издали. У девчонок в джунглях были крошечные бюстгальтеры из коры.

— В «Диве» вы увидите массу бюстгальтеров. За пять дней там тоже можно высоко забраться. Не торопитесь сразу рассматривать комнаты, потому что, как только вы увидите дверь, придется в нее входить. Не спешите и получайте удовольствие. Закройте глаза.

— Спасибо за подсказку, — пробормотал я и закрыл глаза.

— Я участвовал в программировании, — ответил служитель. — Дышите глубже.

Ящик скользнул в паз, резкий запах витазина ударил в нос, и я словно очнулся, не досмотрев сон.

Темная комната — библиотека, на стенах — деревянные панели. Она стоит у полукруглого тюдоровского окна с узкими рамами. Окно смотрит вроде как в сад. На женщине оранжевая юбка с защипами и кружевной отделкой по бокам, корсет с обтянутыми пуговицами и широкими, обшитыми кружевом бретелями. Какое-то мгновение я думал, что не знаю ее имени, но потом вдруг произнес:

— Шемизетт…

Словно сжимал что-то в кулаке, забыл о этом, а потом разжал пальцы и увидел…

Я подошел к окну, встал рядом с ней и выглянул в сад. Множество низких живых изгородей, посыпанных гравием дорожек, и если смотреть слишком внимательно, то они начинали змеиться и уплывать… Я отвел глаза и тут увидел дверь. В дальней стене, между книжными шкафами. Пригнув голову, я шагнул в проем и оказался в оклеенной обоями спальне с белыми оконными рамами и вязаными ковриками на сосновом полу.

— Шемизетт, — позвал я.

Она стояла между окон в кремовом, открывающем плечи платье из шелка-стрейч, жесткие чаши грудей отделаны белым кружевом, между ними глубокий клиновидный вырез. Ветви заглядывающих в окна деревьев шелестели, как будто от слабого ветра.

Я поднимался все выше. На прозрачной спинке ее лифа был такой же вырез, как и впереди. Мне понравилась стянувшая вырез шнуровка. Но стоило мне повернуть голову, как на глаза тут же попалась дверь. К ней спускалась единственная ступенька, и опять пришлось пригибать голову. На сей раз я оказался в длинной темной комнате с тяжелыми шторами на окнах. Шемизетт стояла на коленях на изящном двухместном диванчике. На ней было голубое кукольное платьице из прозрачного тюля с кружевной отделкой, а под ним бюстгальтер из жатого шелка и такие же панталончики. Одной рукой я отодвинул штору. Далеко внизу колыхались вершины деревьев, а под ними блестела мокрая брусчатка мостовой.

Я сел рядом с ней. Лицо ее все еще было повернуто в сторону, но мне показалось, что она улыбается. Почему бы и нет? Она ведь даже не существовала, если меня не было рядом. На ногах у нее были крохотные туфельки-шлепанцы, отделанные таким же кружевом, что и панталоны. Ноги меня не слишком волнуют, но эти тапочки делали их очень сексуальными. Я подался вперед, и кружево трусиков прижалось к моей груди, оставляя на ней все тот же изящный орнамент. И вдруг мне почудилось, что кто-то зовет на помощь.

Пришлось повернуть голову. В стене открылось низкое арочное отверстие. Совсем маленькое, настоящая крысиная дыра. Я лег на живот и все равно едва сумел протиснуть туда плечи и только по очереди.

Я находился в длинном бетонном коридоре без окон. Голые стены, холодный пол с наклоном сразу в двух направлениях. С трудом удалось встать. У стены громоздились штабеля свежих бревен, на них сидела девушка в красной шляпе. Скорее, пожалуй, в бейсболке. Она встала. На ней оказалась футболка с надписью:

MERLYN SISTEMS

Программы работают железно

Я растерялся:

— Шемизетт?

— Не Шемизетт, — ответила она.

— Не Шемизетт, — тупо повторил я. — Что ты здесь делаешь? Это мой…

— Ничего это не твое, — со злостью проговорила она. — Сейчас ты не в «Диве». Ты движешься параллельно. Вышел на программистский обход.

— А ты как сюда попала?

— Я и есть программист.

— В смысле — программистка?

— Ты что, сам не видишь? — Под длинной футболкой у нее просматривались белые хлопчатобумажные трусики. — О чем ты думаешь?

— Мне не полагается думать. — Я чувствовал, что начинаю сердиться. — Это программа «Непосредственное Восприятие». А ты — вовсе не из моих фантазий.

— Не будь таким уж самоуверенным. Я — дама в беде. Ты — мужчина. Ты же пришел, когда я позвала? Мне нужна твоя помощь, чтобы попасть в Комнату Наверху.

Комната Наверху! Она проговорила эти слова практически мимоходом.

— А мне сказали, что она… еще не открыта.

— Открыта. Конечно, если знаешь, как туда добраться, — уверенно проговорила она. — Тут можно срезать дорогу по мышиным норам.

— Мышиным норам?

— Ты задаешь слишком много вопросов. Я тебе покажу. Но придется делать все так, как я скажу. Нельзя самому смотреть по сторонам.

— Почему нельзя? — Я снова почувствовал раздражение и огляделся, только чтобы доказать себе, что смотреть можно. И тут же увидел дверь.