Путь Хранителя. Том 2 - Роман Саваровский Страница 2

Артефакты идентификаторы низшего порядка способны лишь на один метод определения силы одаренных. При контакте, такие артефакты начинают светиться и сжигать красный поток мага и как только поток иссякнет, свет потухнет и одаренного отбросит на пару метров.

Не смотря, на то, что подобный способ совершенно не способен просканировать ни синюю, ни смешанную энергию мага, для обычных одаренных его более чем достаточно. Ведь красный поток в каждом одаренном есть с рождения и поэтому он всегда мощнее синего.

Я, возможно единственное исключение в мире, у которого наоборот. Синий поток гораздо мощнее красного. И Жеребцов знал мою слабость. Знал, про подавляющую печать.

И полагаю, совет бояр знает или по крайней мере догадывается откуда у Голицыных ко мне такой интерес и таким способом решил удержать меня в Академии.

Если бы я пошел по стандартным правилам и коснулся этого куска дерьма, который бояре назвали тут артефактом, мой официальный ранг так бы и остался на уровне Ученик. В лучшем случае.

Теперь же я официально Мастер и никакая боярская свинья этого не сможет изменить.

— Нужны подтверждения, — сухо заключил старший Голицын после раздумий, — даже моего слова будет недостаточно.

— У меня есть доказательства, — с готовностью ответил я и достал из внутреннего кармана подготовленные документы, — только ничего не сдвинется если вы не дадите подтверждение. Все уйдет в Боярский суд, в котором у меня нет ни шанса.

Архимаг повернулся своей широкой спиной к вип-ложе и по диагонали пробежался по тексту.

— Что конкретно тебе нужно?

— Ваше слово о том, что на мне стоит печать первой ступени.

Станислав Голицын нахмурился и тяжело вздохнул.

— Умеет мой сын выбирать союзников, — хмыкнул он, — ладно, парень, у тебя есть мое слово. И оно же будет отражено в протоколе сегодняшнего заседания.

— Тогда позволите сделать объявление? — с довольной ухмылкой уточнил я.

— Вперед, — пожал плечами Голицын старший и направился на свое место.

Я отряхнулся от песка и крови насколько было возможно и размял шею. Второй комплект формы ушатан еще хлеще первого и от этого стало чуть паршивее.

С повреждением красного потока организм опять начал принимать удар печати на себя, и я не знаю сколько времени пройдет до того, как поток полностью прекратит циркуляцию и опять исчезнет из тела.

День? Два? Три?

Но сейчас все изменится.

Именно с этого конкретного момента я, Жуков Марк Игоревич наследник титула Хранителя официально объявлю сезон охоты на боярских свиней.

— Судари и сударыни, — громко начал я и влил немного астральной энергии в голос, чтобы привлечь внимание.

Голицын старший в это время как раз занял свое место посередине комиссии. Его сын нервно покусывал палец. Жеребцов сидел мрачнее грозовой тучи в глубоких раздумьях. Богданова бросала на меня обеспокоенные взгляды.

А имперский брюнет с остроконечным бледным лицом явно наслаждался всем процессом, который однозначно развеял его серые, как и костюм будни.

Мое внезапное начало речи вызвало обратную реакцию и волну непонимания среди присутствующих, которую одним движением руки остановил Голицын старший.

Я благодарно кивнул, дождался полной тишины и продолжил.

— Я, Жуков Марк Игоревич, обвиняю боярский род Еремеевых в государственной измене и покушении на убийство двух членов привилегированного сословия.

Глаза Жеребцова округлились, и он соскочил с места, но на этот раз его остановил имперец в сером, который в одно мгновение оказался у боярина за спиной и вдавил его в кресло.

— Есть доказательства? — сверкнул глазами имперский агент.

— На столе его сиятельства Станислава Голицына, можете ознакомиться, — кивнул я и продолжил, — поскольку существует вероятность того, что бывший вассальный род его сиятельства Жеребцова мог действовать по его воле или воле боярского совета, я требую рассмотрения дела в Имперском суде. Прошу членов комиссии занести обращение в протокол сегодняшнего собрания.

— Это наглое, лживое и голословное обвинение не имеет никакого отношения к событиям инициации, — брызгая слюной, выкрикнул Жеребцов, — поэтому…

— Имеет, — деловым тоном перебил Станислав Голицын, — я лично стал свидетелем противоправных действий по отношению к Жукову Марку Игоревичу, которые могли стать причиной срыва ритуала инициации и поставили под угрозу как жизнь студента, так и мою. Прошу комиссию добавить в протокол обвинение в покушении и на жизнь действующего Генерал-Губернатора Санкт-Петербурга со всеми вытекающими последствиями.

— Нет возражений, — быстро отозвался младший Голицын.

— Нет возражений, — ошарашенно выдавила внутренне ликующая Василиса Богданова.

— Большинством голосов решено, — удовлетворенно кивнул Станислав Голицын и перевел взгляд на имперского агента, — Валерий, что думаете?

Мужичок в сером костюме теперь улыбался еще шире и ни на секунду не сводил с меня свой цепкий взгляд.

— От лица Имперского суда я принимаю обращение в разработку, — хриплым голосом ответил Валерий.

— Хорошо, на этом объявляю заседание комиссии закрытым.