Техподдержка - Олег Дивов Страница 19

– Впечатляет? – спросил Ломакин.

– Это парк подвижных целей?

– Не умничай. Они ветераны, а ветераны, знаешь ли, умеют убивать.

– Ну ведь хлам же! – сказал Леха с чувством.

– Вот ты красавец. Привез сюда на продажу машину, у которой башня старше, чем это ведро с болтами! – Ломакин кивнул в сторону «Леопардов». – И еще выпендриваешься.

– У нас башня девятого года выпуска! А ведро сколько раз апгрейдили? С него, может, еще Нельсон Мандела выступал перед революционным народом!

– Апгрейдили его… А мы – даунгрейдим! Ты вот знаешь, например, почему у нас антенна радара крутится? И почему она вообще?.. Хотя надо было оторвать ее вместе с приводом и выкинуть, чтобы не таскать лишний вес.

– А… – Леха вдруг понял: он даже не задумывался над тем, что старая антенна бесполезна. На «Избушке» стоял полный комплекс оборудования современной БШМ, включая АФАР-радар. Но антенна начинала крутиться, едва даешь питание на систему. И это выглядело естественным. Башню без антенны трудно себе представить. Она такая веселая с этим гребешком! А как забавно она его складывает и поднимает, будто хвост… Нет, должно же быть рациональное объяснение. – Без антенны центровка башни нарушается?

– Да какая там центровка… Просто красиво. Сколько раз хотели от нее избавиться – ни у кого рука не поднялась.

– Вы это серьезно?

– Абсолютно.

«Ничего себе – за час до показа такой сюрприз, – подумал Леха. – И я тоже хорош, эксперт хренов. Изучил свой товар, называется».

– А что мы скажем заказчику?

– А он спросит?.. Ну так и говори: извините, без антенны нос перевешивает. Это ты хорошо придумал.

– Какие еще у нас чудеса техники?.. – спросил Леха со всей возможной строгостью в голосе.

– В смысле?.. По машине никаких, всё остальное работает. Вон чудеса техники, – Ломакин снова мотнул головой в сторону выставки стального антиквариата. – Они могут очень сильно удивить.

– Тем, что еще ползают?

– Ерунда. Климат мягкий, вот и ползают. Говорят, у тсвана Т-34 до сих пор катается. Башню только перекинули… И он тоже удивляет. Тех, кто задирает нос. Здесь любая машина пробьет тебя навылет. Любая, понимаешь? Пусть она хоть трижды заслуженное ведро Южной Африки, и на ней катался сам Питер Бота…

Леха хмыкнул. На его взгляд, одна «Избушка», с ее четырьмя стволами, пристрелянными «по-зенитному», так, чтобы снаряды шли слегка вразброс, – за минуту привела бы весь этот паноптикум в окончательную негодность. У «Избушки» БИУС и сенсоры, какие местным даже не снились, а уж скорость маневра огнем просто запредельная. Бац-бац, и ваших нету, а ты в меня поди еще попади. Комплекс активной защиты будет ставить дымометаллические завесы и дурить чужие ракеты средствами РЭБ; всё, что подлетит слишком близко, мы просто собьем; зато врагу никакие новомодные уловки не помогут, – у нас против бронетехники только пушки, только хардкор! Конечно, «Леопард» достанет «Избушку» из-за горизонта, но пока болванка долетит, шагоход успеет отскочить боком метров на десять, не переставая адски жечь во все стороны и пускать ракеты по воздушным целям.

Обо всем этом Леха и сообщил пилоту незамедлительно. Хотел сделать ему приятное. Все-таки Ломакин, по слухам, «Избушку» лично испытывал…

– Не разочаровывай меня, – сказал пилот.

– Почему?

– Одна машина против двадцати – это не война. И даже не подвиг. Это идиотизм и порнография. Нет, всякое бывало, но… Так не делается в приличном обществе, если ты понимаешь, о чем я.

– Как будто вот этот… железный капут – не порнография!

Ломакин издал приглушенный рык, совсем как давеча Тёмкин.

– Я неправ? – смиренно поинтересовался Леха.

– Не то чтобы совсем неправ… Но по африканским меркам перед тобой вполне рабочая боевая группа. Ты, кажется, не заметил на «Бэджерах» контейнеры с дронами. Мортиры для отстрела ложных целей. ПТРК тоже не видны, а они есть, и их очень много, внутри машин. Когда будет надо – выскочат негритосы с ракетами и разбегутся по кустам, залягут по оврагам, накроются защитными матами, замучаешься искать. Какая здесь электроника стоит, ты тоже не знаешь. А вдруг еще грамотный командир с хорошими экипажами… Если атаковать одними только БШМ, я бы сюда не сунулся, имея меньше дивизиона.

Леха хотел было возразить – двенадцать шагоходов, да вы офигели, куда столько! – но вовремя прикусил язык.

– И пару танков хорошо бы, – добавил Ломакин. – И поддержку с воздуха какую-никакую. Взвод тяжелой пехоты не помешает, чтобы потом окончательно зачистить местность. И вот тогда…

– И спецбоеприпас, – съязвил Леха. – Небольшой, килотонны на две, просто так, для красоты, пыль в глаза пустить, как мы любим!

Вместо ответа Ломакин вручил ему пилу.

– Дедовщина, как мы любим, – объяснил он. – Я совсем забыл. А то непохоже, что мы россияне.

Леха покорно взял пилу и внимательно ее оглядел. Памятуя, чей это инструмент, можно было ожидать чего угодно, вплоть до следов крови. Но пила оказалась как новенькая, и Леха положил ее на плечо, не опасаясь за пиджак.

Они шли мимо боксов, впереди был сетчатый забор танкодрома, еще один КПП и трибуна возле него. Ломакин выдернул из набедренного кармана пилотку и отточенным движением опытного военнослужащего бросил ее себе на голову. Леха снова язык прикусил – этот человек был полон сюрпризов. Почти сразу же справа, из-за крайнего бокса, потянулась колонна вооруженных солдат под командой мордастого сержанта. Ломакин расправил плечи. Сержант уставился на непонятную парочку, секундой позже в его глазах мелькнуло понимание, он рявкнул, и солдаты перешли на церемониальный шаг. Сержант необычно – ладонью от себя, – взял под козырек. Леха встал, как вкопанный, обалдевая от происходящего. Ломакин принял строевую стойку и четко отдал честь.

– Здравствуйте, товарищи! – взревел он по-русски так, что у Лехи зазвенело в ухе.

– Бла-бла-бла-бла! – или что-то в этом роде проорало в ответ двадцать глоток.

– At ease! – скомандовал Ломакин, опуская руку. Сержант опять рявкнул, колонна резко свернула направо, к КПП, и пошла вольно. А из-за бокса, тихонько урча, выплыл тягач. За ним ехал огромный деревянный ящик с неприличным русским словом на борту. Следом за танковозом валила уже менее организованно целая толпа чернокожего народу в форме, вооруженного и нет, кто с клипбордом, кто с планшетом, – и все с разной степенью подобострастия откозыряли гостям. Охотно и, как показалось Лехе, с искренней радостью. Ломакин снова бросил руку к виску и благосклонно улыбнулся.

Сам Леха с пилой стоял ни жив, ни мертв, стараясь просто не отсвечивать.

– Что это было? – спросил он шепотом, когда толпа убралась в направлении танкодрома.

– Не знаю, херня какая-то, – ответил Ломакин, убирая пилотку обратно в карман. – Но мне это показалось забавным. Вольно… молодой.