Второй шанс адмирала - Валерий Большаков Страница 19

– «Маленькие», прикройте!

Подойдя к рубежу ввода самолетов в атаку, Арьков скомандовал:

– За мной!

Командирская машина плавно наклонила нос и понеслась вниз, как на салазках с горки. А следом и вся группа заскользила, набирая скорость, выбирая цели.

Повозки, запряженные лошадьми, и тентованные грузовики останавливались, немцы разбегались, и только танки продолжали ползти по своим танковым делам.

Навстречу пикировавшим штурмовикам захлестали очереди из «Эрликонов», а «горбатые» перли и перли дальше, не обращая внимания на жалкие потуги пулеметчиков, хотя снопы искр от рикошетировавших о броню пуль летели, как с наждачного точила.

– На боевом курсе! Приготовиться к атаке!

Земля надвигалась так быстро, что даже холодок прошел по спине.

Стали хорошо видны серые коробочки «Т-III» и «Т-IV».

– Атакуем все!

Первыми в ход Арьков пустил восемь эрэсов, расходовав их в три приема – четыре реактивных снаряда пробили по двум тесно сгрудившимся танкам, они чуть ли гусеницами не терлись.

РС неуправляем, точно нацелить его не удастся, но туша танка велика, не промахнешься. Один из эрэсов попал именно туда, куда надо было, – в моторное отделение.

Осколки от эрэса немощны, зато его ударная волна в радиусе нескольких метров достигает двух тысяч градусов. Так что РС вполне способен и ствол танковому орудию погнуть.

Бензиновый мотор сразу вспыхнул, и танкисты мигом полезли из горящей машины.

Еще две пары снарядов ушли по грузовикам. Тут все как надо – кабина в клочья, тенты вздуваются от разрыва и полощут, посеченные в лоскуты. Порядок, горят, как растопка.

Теперь сбрасываем бомбы…

Раньше под крылья вешали ВАПы – выливные авиационные приборы, попросту большие банки из светлой жести с белым фосфором. Над целью из них лились длинные шлейфы огня в виде горящих шаров величиной с хоккейный мяч, за которыми тянулись белые хвосты дыма.

Горящий белый фосфор потушить практически невозможно. Попадет такой на танк – все, считай, хана экипажу. Тут дело не в том даже, что загорается бензин, – белое фосфорное облако само по себе страшнейшая отрава. А если комочки этой липкой дряни попадут на человека, то прожгут буквально до мозга кости. А уж те, кто лежал в госпитале и слушал жуткие крики раненых с ожогами легких, которым не поможет никакой врач, быстро разнесут страшилки.

Вот и драпали немцы, лишь завидев белый шлейф.

Но уж больно капризен фосфор. Выливаешь его, а как самому уберечься? Попадет эта гадость на обшивку «Ила» – все, в капремонт. Да и опорожнять ВАПы надо было на бреющем.

А кто добровольно в смертники запишется?

Вот и стали вешать обычные фугаски. ФАБ-100.

Тоже немощь. Немощь – осколки от сотки пробивали 30-миллиметровую броню немецких танков, только когда бомба разрывалась рядом, в шести-семи шагах максимум.

– Я – Седьмой! Делаем второй заход!

Машины горели, пылало несколько танков. Сбросив последние авиабомбы, выпустив эрэсы, штурмовики затеяли зловещее кружение, открывая огонь из пушек и пулеметов.

Навели шороху, короче.

– Уходим!

5. Добруджа, Нижний Дунай. 28 июля 1941 года

…Старший лейтенант Инкин оглядел эскадру.

Нельзя, наверное, было подобным образом именовать группу бронекатеров и мониторов Дунайской флотилии, ну, а как еще?

Двумя дивизионами?

Десять бронекатеров и восемь мониторов под командованием контр-адмирала Абрамова проскочили мимо Галаца на простор Нижнего Дуная, воспользовавшись налетом советской авиации.

А мимо Брэилы прошли ночью.

Бронекатер Инкина названия не имел, носил лишь счастливый номер «13». По крайней мере, Аркаше Инкину это число никогда неприятностей не приносило, хоть он и родился в тринадцатом году.

Во флотилии именами обзавелись лишь мониторы.

Четыре монитора – «Железняков», «Жемчужин», «Левачев» и «Мартынов» – были одного типа – СБ-37. Прикрытых противопульной броней, их вооружили парой 102-миллиметровых орудий да пулеметами еще на верфях, а по приказу Октябрьского добавили зенитных автоматов.

В принципе, вице-адмирал зря винил одного себя в «зенитной недостаточности» флота. Все началось куда раньше и было связано с «врагом народа, троцкистом» Тухачевским.

Именно Тухачевский лишил надводные корабли мощных и разнообразных средств ПВО, приказав свести к неким «универсальным» орудиям, 76-миллиметровыми дивизионным пушкам, приспособив их для стрельбы по самолетам. В общем-то, ничего нового в этом «красный маршал» не сказал, вся Европа увлекалась универсальной артиллерией – ее применение обещало весьма солидную экономию.

Вот только, поувлекавшись этой глупой модой, европейцы все же вернулись к старой, доброй артиллерии, ибо любой профессионал знает – в бою эффективен лишь полный набор пушек, различных калибров, и предназначенных для разных целей.

Однако бывший подпоручик, даже вознесшийся в маршалы, оставался подпоручиком, далеким от подлинного профессионализма.

А в итоге флот остался без зенитного прикрытия.

Впрочем, Абрамов не потому за голову хватался, что Октябрьский заставил его позаботиться о противовоздушной обороне. Комфлота пошел дальше: за какие-то полторы недели в Измаиле, а затем в захваченной Сулине на мониторы были встроены башенно-палубные установки для 82-миллиметровых РС – каждая с двенадцатью двутавровыми балками для двадцати четырех снарядов, и надпалубные – для 132-миллиметровых РС, с восемью балками для шестнадцати снарядов.

Основания установок с качавшейся частью и сиденьем наводчика поворачивались на 360 градусов, а для пуска всех двадцати четырех эрэсов хватало семи секунд.

Бронекатера БКА были поменьше, но выглядели весьма внушительно, одни танковые башни чего стоили! По башне на катер, точно такой, как на «тридцатьчетверках», на носовую палубу, а на корму – по установке для РС-82. Пришлось оттуда одну пулеметную башенку убрать, но это пустяки – парочка еще осталась, на носовой палубе и на верху рубки.

Недаром же БКА прозвали «речными танками»!

Инкин глянул назад – ракетная установка внушала почтение и уверенность. «Речная катюша»!

Среди колонны кораблей выделялся монитор «Ударный», на котором контр-адмирал поднял свой флаг. На мониторе, кроме всего прочего, стоял «главный калибр» – две башни с 130-миллиметровыми орудиями.

Честно говоря, Абрамов ворчал по привычке, частенько скрывая за брюзжанием удовлетворенность – перевооружение позволило хоть как-то уравнять советские мониторы с трофейными румынскими.

«Ардеал», «Бессарабия» и «Буковина» были мощней, хотя все три монитора спустили на воду еще в Первую мировую на верфях Австро-Венгрии. На «Ардеале» стояли три 120-миллиметровых орудия да еще пара гаубиц того же калибра. И, что немаловажно, бронирование было противоснарядным.