Зодиак - Ромина Расселл Страница 19

Я смотрела в его глаза, и мне так хотелось узнать, как он ко мне относится. Иногда синева его глаз лучится мягким светом, и мне начинает казаться, что, возможно, он меня любит. В другой раз, вот как сейчас, индиговый цвет темнеет и сгущается, как ночное небо, и я чувствую, что он относится ко мне как к маленькой несмышленой девочке, напялившей чужие взрослые туфли.

Он поднялся на ноги.

– Я занималась Ярротом каждый день на Эларе.

– Я помню.

И вот уже его взгляд потеплел, и я увидела знакомый блеск. Как будто мы снова стали теми двумя, парнем и девчонкой, которые издалека наблюдали друг за другом. Только теперь волею судьбы нас свело вместе, и мы вынуждены взрослеть быстрее.

– Может, попробуем одну или две позы, – уступила я, пожав плечами. Я старалась не думать о том, что каждое движение причиняет мне боль, точно нож, вонзенный в грудь. Покорно села на другой коврик и скинула туфли.

Мы занимались, пока не стемнело. Когда я вернулась в свою комнату, каждый мускул отдавал ноющей болью. Поначалу мне не давались даже самые легкие позы, я тут же теряла равновесие, но под конец приноровилась и выполняла упражнения так легко, будто никогда и не прекращала тренировок.

Каждое движение, дуга, растяжка, взмах были словно впечатаны в память. Казалось, что все это, вместе с летающими барабанными палочками и кружением Рака в эфемериде, тесно связано, точно часть сложного танца, управляемого звездами.

Мы прошли через все двенадцать поз, пока у меня не получилось выдерживать, не напрягаясь, по пятнадцать минут в каждой из них.

Мне хотелось вечером поработать с черным опалом, чтобы посмотреть, появился ли эффект от занятий Ярротом, но едва я добралась до своей комнаты, как сразу же рухнула в изнеможении в постель и не просыпалась до самого утра.

* * *

Прошло три дня. За это время я совсем утратила чувство времени – на Озеоне-6 не было окон, и лишь чередующиеся периоды искусственного света оповещали о начале и конце дня.

Я до сих пор не могла прийти в себя. Вчера проснулась, испуганная – думала, что опоздала на занятия. И не сразу вспомнила, что Академии больше нет. Так же как нет моих преподавателей и сокурсников. И, возможно, моей семьи. Вся прежняя жизнь оказалась замком из песка, смытым волной Ракианского моря.

А к новой жизни я никак не могла привыкнуть, все казалось каким-то сюрреалистичным. Может, Консулы избрали меня Хранителем, потому что я молода и мною легко управлять? Я вспомнила, как прошло сегодня утром наше совещание: Консулы обсуждали стратегические вопросы друг с другом, а любые мои предложения попросту игнорировали. Да и Матиас поглядывал на меня с таким выражением, что я еще больше в себе сомневалась. Он повторял, что присутствовать на этих совещаниях – моя обязанность, словно часть навязанной мне роли, но никогда не говорил, что это – мое законное место.

Все остальные взирали на меня как на своего спасителя. Я же хотела, чтобы мне четко разъяснили, что я должна делать.

На утреннем совещании Криус объявил, что обнаружена истинная причина катастрофы. Взрыв на Тэбе был вызван критической перегрузкой в термоядерном реакторе. Теперь необходимо выяснить, как такое могло произойти. Я продолжала настаивать, что причиной бедствия является Темная Материя, но, кроме Агаты, мне никто не верил.

Для Криуса и доктора Юсты вопрос был не в том, как это случилось, а в том – кто это подстроил.

Криус требовал как можно больше развернутых и четких ответов и заставлял меня искать их в эфемериде почти во время каждой встречи. Днем я снова работала с эфемеридом по настоянию Матиаса, но пока без особого результата.

Мы потеряли двадцать миллионов человек, пятую часть нашего населения. Для меня это непостижимо много. Я узнала, что сестры Дика утонули, родители Кая погибли, а папу и Стэнтона до сих пор не нашли. Я слишком много думала о прошлом, чтобы увидеть будущее.

Сегодня вечером, впервые с тех пор, как мы оказались здесь, я пообщалась с друзьями. Связь в волнофоне, наконец, заработала, поэтому я могла вволю поболтать с Ниши. Я выложила ей все, что произошло с момента нашего прибытия. У нее дух захватывало от моих рассказов. За эти дни я уже отвыкла, что можно с кем-то вот так запросто разговаривать и смеяться. Все вокруг – Лола, Лейла, кавалергарды, Консулы – только кланялись мне и называли Святой Матерью.

У Стрельчан все иначе: они не кланяются своему Хранителю, потому что считают, что все равны. Так что и Ниши, к счастью, было наплевать на наш обычай. В свою очередь, она рассказала мне, как они устроились, как занимаются в одной группе вместе с Диком, Каем и другими студентами, которые выжили потому, что не пошли на наш концерт… От этих слов жгучее чувство вины перехватило горло. Если бы мы не устраивали концерт той ночью… Если бы я прислушалась к предсказаниям в эфемериде… Если бы мы остались в кампусе…

Внутренний голос пытался меня утешить, убеждая, что они все равно могли бы погибнуть. Обломки, упавшие на территорию Академии, унесли не меньше жизней, чем ударная волна, выбившая из строя систему термоконтроля скафандров.

Ниши сказала, что они обучаются Зодайскому искусству каждый день до позднего вечера. Кавалергард Гаррисон проводит занятия с ними с утра – пока я просиживаю на совещании со своими Консулами, и Агата – после обеда. Вчера они принимали абиссент. Кай запаниковал и наотрез отказался. Боялся, что снова упадет в обморок, а очнувшись, узнает, что весь мир на грани гибели. И только Дик сумел его убедить, что все будет в порядке и ничего такого больше не случится.

Я несколько раз пыталась связаться по волнофону с Диком, но он не отвечал. Я спросила у Ниши, в чем дело, но она замялась и в конце концов сказала, что Дик по-своему переживает утрату. А я ведь просто хотела помочь.

Этим утром Матиас меня порадовал: он сумел договориться, чтобы сегодня вечером мы – я, Ниши, Дик и Кай – смогли поужинать все вместе в моей комнате. Я так разволновалась, предвкушая встречу с друзьями, что ни о чем другом и думать не могла. Весь день была так рассеянна, что даже Консулы и Матиас чуть не вышли из себя. Я решила, что постараюсь впечатлить их завтра.

Как только Ниши переступила порог моей комнаты, мы бросились друг другу в объятия. Мы смеялись, плакали, опять смеялись.

Как и все гражданские беженцы на Озеоне-6, подруга ходила в костюме лаборанта, позаимствованном у ученых. Ниши закатала рукава, на тонкой талии затянула поясок и даже в этом наряде умудрялась выглядеть сексуально. Когда мы расцепили руки, я хотела обнять Дика, но его рядом не было. Затем ко мне медленно подошел Кай и, не глядя мне в глаза, поклонился:

– Святая Мать.

Я притянула его к себе и не разжимала рук, пока и он меня не обнял.

– Кай, мне так жаль твоих родителей, – прошептала ему на ухо.

Он сжал меня крепче, его дыхание участилось, и мы стояли так еще минуту-другую. И затем он уже смотрел на меня по-прежнему, как на Роу.