Страсти Евы - Анна Пань Страница 19

− Не уходите, − невпопад прошу я, и мои глаза увлажняются.

Губ Гавриила Германовича касается бессильная улыбка, рука соскальзывает с моего подбородка. Он открывает рот, собираясь озвучить какую-то фразу, но в последний миг кардинально передумывает и с видом, словно на него напали, разворачивается к выходу.

− Прощайте, − мычу я больше себе, чем ему.

Вылетевшее из моих уст прощание стрелой вонзается в спину Гавриила Германовича, настигая его в дверях. Он моментально напряженно застывает на месте. На его лице отражается внутренняя борьба, и, несомненно, чтобы навести порядок в мыслях, он прикрывает веки и зажимает пальцами переносицу. Проходит несколько мгновений, прежде чем его привычный стальной взор заново отыскивает мои блестящие от слез глаза.

− Мне нужно ехать, Ева, − безо всякого сожаления в голосе сообщает он и, больше не оглядываясь, выходит в коридор.

Кухня пустеет. Все живое вымирает с его уходом. Остается арктический холод. Обмораживающая пространство наледь добирается до меня, закрадывается в горло и жжет терпче сухого льда. Я стою ни жива ни мертва, забвенно прислушиваясь к измаянным органам осязания и вопиюще нескромным мыслям о его салютовавшем мужском достоинстве.

− Ева, опомнись, это же ОН… − как куклу, трясет меня за плечи Даша, напоминая, что неотразимым сержантом из ее записной книжки был Гавриил Германович. − Хос-с-споди… таких ублюдков тебе за сто верст обходить надо. Не ведись на его внешность. Тебе восемнадцать, а ему сорок с хреном. Он попользуется тобой и выбросит, когда надоест играть с игрушкой. Оно тебе надо?

− Я попала под его чары, − виню я себя с плохо скрываемой подавленностью в голосе и, оседая на подоконник, горько роняю голову на руки.

− За свитком идет охота, раз доктор вирусологии ошивается вокруг нас, − уверенно итожит Даша.

Пока она ходит по кухне, рассуждая на тему первостепенной важности, меня гложут сомнения насчет поведения Гавриила Германовича во время мистерии на столе и его резкая смена настроения после. Страшнее всего, если предупредительная речь Даши возымеет силу на Злой Рок. Перспектива войти в «фан-клуб шлюх доктора Гробового» не прельщает.

Без преувеличения Гавриил Германович опасен в качестве объекта воздыхания, поскольку на нем не стоит тривиального клише бегающего за юбками казановы, чахнущего от непригодности и поэтому повышающего заниженную самооценку за счет количества соблазненных им женщин. В моей классификации характеров «бабники» относятся к классу «паразитов», то есть слабохарактерные нарциссы, вред от которых ощутим, но не смертелен. Среди «паразитов» так же встречаются подлые озлобленные особи, живущие принижением слабых. Яркий пример − ПК. Средняя прослойка отдана «травоядным» − преданным домашним семьянинам. К ним я бы отнесла Бобби и Никиту. По законам природы на верхней ступени пищевой цепочки стоят «плотоядные». Гавриилу Германовичу идеально подходит образ жизни хищника, охотящегося исключительно ради утоления голода, без каких либо посторонних чувств и эмоций.

Понятие «зверь» во всех его зоологических составляющих несет одну-единственную смысловую нагрузку − неоспоримое влияние мощи природы, следовательно, и основных инстинктов. Любой сытый зверь временно неопасен, зато голодного зверя от добычи пропитания отведет лишь собственная смерть. Вывод таков: если «травоядные» питаются природными дарами, «паразиты» существуют антагонистически, то «хищники» всегда умерщвляют жертву и поедают ее плоть.

Плохи мои дела, ведь по закономерности все изощренные проделки Его Коварного Высочества Злого Рока неотвратимо приводят к трагическому концу!