Ходячие мертвецы. Падение Губернатора - Джей Бонансинга Страница 19

Может, может, может…

– Г-где я? – голос был хриплым, прерывистым, неровным.

Доктор Стивенс стоял возле койки в своем поношенном белом халате и очках в тонкой оправе, осматривая женщину из вертолета.

– Вы некоторое время будете чувствовать слабость, – сказал он ей. – Мы дали вам транквилизаторы.

Женщина по имени Кристина лежала на спине на самодельной каталке в шлакоблоковых катакомбах под гоночным треком. Одетая в потрепанный махровый халат, с импровизированным гипсом из досок и пластыря на правой руке, она отвернула бледное, сероватое лицо от резкого света галогенной лампы, светившей ей прямо в глаза.

– Элис, подержи секундочку. – Стивенс передал юной медсестре пластиковый флакон с жидкостью для внутривенного вливания.

Элис, тоже одетая в потрепанный халат, с собранными в конский хвост волосами, улыбнулась, высоко подняв флакон, от которого к игле, введенной в руку раненой женщины, тянулась длинная трубка.

Кристина снова прохрипела:

– Г-где я?

Стивенс подошел к раковине, вымыл руки и взял полотенце.

– Я бы мог представить себя на вашем месте и сказать, что вы в девятом круге ада, но сейчас я все же воздержусь от едких замечаний. – Снова повернувшись к больной, он продолжил с теплой, хоть и немного циничной улыбкой: – Вы в развивающемся городе Вудбери, в штате Джорджия, население… черт его знает. Я доктор Стивенс, а это Элис. Сейчас пятнадцать минут восьмого. Как я понимаю, сегодня днем вас вытащили из упавшего вертолета, так?…

Женщина кивнула и тут же поморщилась от боли в области живота.

– Некоторое время будет больно, – сказал Стивенс, вытирая руки полотенцем. – У вас ожоги третьей степени на двадцати процентах тела. Есть и хорошие новости: пересадка кожи, судя по всему, не нужна… Отек мы вылечим внутривенными вливаниями. Вам повезло: у нас есть три литра глюкозы, которую вы поглощаете, как пьяный матрос. Вы умудрились сломать руку в двух местах. За ней мы тоже присмотрим. Мне сказали, что вас зовут Кристина?

Она кивнула.

Стивенс зажег ручку-фонарик, наклонился и проверил глаза больной.

– Как у вас с кратковременной памятью, Кристина?

Она мучительно и громко вдохнула.

– Память в порядке… Мой пилот… Его зовут Майк… звали Майк… Его?…

Засунув фонарик обратно в карман, Стивенс посерьезнел.

– Мне жаль, но ваш друг погиб при крушении.

Кристина кивнула.

– Я знаю… Я просто хочу спросить… его тело… Его вытащили?

– Вообще-то да.

Тяжело сглотнув, она облизала пересохшие губы.

– Хорошо… Я обещала ему, что похороню его по-христиански.

Стивенс опустил глаза.

– Похороны – это важно. – Стивенс переглянулся с Элис, а затем снова посмотрел на пациентку и улыбнулся. – Но давайте не будем спешить, хорошо? Сейчас стоит сосредоточиться на том, чтобы поставить вас на ноги.

– В чем дело? Я сказала что-то не то?

– Ничего, не волнуйтесь об этом, – помедлив, ответил Стивенс.

– Разве плохо, что я хочу похоронить пилота подобающим образом?

Стивенс вздохнул.

– Послушайте… Не буду вас обманывать. Похороны вряд ли состоятся.

Кристина застонала, попытавшись сесть. Элис помогла ей подняться, осторожно поддержав на весу ее руку. Кристина посмотрела на Стивенса.

– В чем, черт возьми, проблема?

Стивенс взглянул на Элис, а затем снова встретился глазами с пациенткой.

– Проблема в Губернаторе.

– В ком?

– В парне, который управляет этим городом. – Стивенс снял очки, вытащил носовой платок и принялся аккуратно протирать стекла, не прерывая разговора. – Он, видимо, считает себя слугой народа. Отсюда и прозвище.

Кристина удивленно подняла бровь.

– И этот парень… – Она сделала паузу, подбирая слова. – Он…

– Что?

Она пожала плечами.

– Он… Как же это называется? «Избран»? Он избран народом?

Доктор снова многозначительно взглянул на Элис.

– Хм… Как бы сказать… Это хороший вопрос.

– Он действительно избран, – вставила Элис, – но лишь одним голосом… Своим собственным.

Стивенс потер глаза.

– Все немного сложнее. – Он задумался. – Вы здесь недавно. Этот человек… Он вожак нашей маленькой стаи. Он у руля по умолчанию. Он поддерживает порядок, занимаясь грязной работой. – На лице Стивенса появилась улыбка, которая быстро сменилась презрением. – Единственная проблема в том, что он слишком увлекся этим.

Кристина внимательно смотрела на доктора.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Что ж… – Стивенс снова надел очки и утомленно провел ладонью по волосам. – Что бы ни случилось с останками вашего друга… Послушайте моего совета. Вам лучше оплакать его и тихо отдать ему должное.

– Я не понимаю.

Стивенс посмотрел на Элис. Его улыбка окончательно пропала. Затем он заглянул Кристине в глаза.

– Вы поправитесь. Через неделю примерно… А когда руки заживут, подумайте, не стоит ли уйти из этого города…

– Но я не…

– И еще кое-что. – Стивенс внимательно посмотрел на нее. Его голос стал ниже на октаву и теперь звучал очень серьезно. – Этот человек. Губернатор. Ему нельзя доверять. Понимаете? Он способен на все. Поэтому держитесь от него подальше… и считайте дни, пока не настанет тот час, когда вы сможете уйти отсюда. Понимаете, о чем я?

Она не ответила, просто смотря на Стивенса и обдумывая его слова.

Город погружался во тьму. Некоторые окна зажглись пламенем лампад, другие уже подрагивали неровным светом, вырабатываемым генераторами. Ночью Вудбери словно бы переносился из двадцать первого века в девятнадцатый, и все казалось странным, нереальным, но это было уже в порядке вещей для большинства людей, переживших эпидемию. В одном углу города пламя факелов освещало заколоченный, разрушенный «Макдоналдс», и желто-оранжевые отблески плясали на руинах раскрошившихся золотых арок.

Люди Мартинеса, расставленные на лестницах в ключевых точках баррикады, обратили внимание на то, что число выступавших из леса ходячих слегка возросло после возвращения разведывательной экспедиции, и теперь пулеметы 50-го калибра, установленные на северных и западных рубежах, время от времени стреляли короткими очередями. Из-за этого казалось, что маленький город, который теперь лежал в туманных сиреневых сумерках, выдерживал осаду.

Шагая мимо витрин и таща с собой ящик, полный провизии, Лилли направлялась к своему дому. Позади нее то и дело раздавались выстрелы, эхо которых гуляло по широкой улице. Вдруг шум стрельбы перекрыл крик, услышав который Лилли остановилась и оглянулась.