Путешествие на север - Любовь Федорова Страница 19

– Ты с Нонором работаешь, верно? – с искусно подделанным дружелюбием улыбнулся Мему десятник. – А у меня к тебе дело.

Мем кивнул:

– Я вас слушаю.

– Лалад продал мне твою услугу. Вот расписка. Теперь ты должен мне.

У Мема зачесался кулак съездить щеголю по зубам. Он с трудом удержался. Дин тактично сделал вид, что не заметил перемены в лице Мема. Однако же слегка посторонился.

– Ничего страшного я у тебя не попрошу, – поспешил сказать он. – Мне нужно передать письмо. Ведь ты с Нонором работаешь. У Нонора есть три дочери от первой жены. Мое письмо для средней. – И он протянул Мему сладко пахнущий конверт. – Смотри не перепутай. Средняя дочь. Не старшая. Не младшая. Среднюю зовут Каис. Ты запомнил?

Мем помедлил немного, потом взял конверт и спрятал его за пазуху.

– На этом мы разойдемся? – спросил он.

– Да. Но если ты еще раз проспоришь что-нибудь Лаладу или тебе окажется нужно что-то от меня – у твоих услуг будет постоянный покупатель. И я надеюсь, ты понимаешь, что, если бы это письмо можно было передать через самого Нонора, я не стал бы мудрить и прибегать к помощи посредника?..

Мем покивал и пошел в подвал к Тогу смотреть на Мероя в последний раз, пока мертвеца не забрала Тайная Стража. Возвращаться в лицей сегодня он не собирался. В планах было: внимательно осмотреть труп, сходить домой и отправиться к Нонору выбивать прощение, а заодно отдать по адресу письмо. Поздним вечером или даже завтрашним днем следовало сложить одну неувязку – выходило, что Датар притворяется, будто не видит в темноте. Если Мерой шел за ним и Датар взял тыкву с окошка, значит, либо монах был не один, либо он очень много врет. Об этом должна была рассказать тетушка Ин, уж она-то все про всех с Веселого Бережка знает. А потом Мема интересовал Ошка. Получалось, что и этот обладатель немыслимых кафтанов – то красный поверх коричневого, то коричневый поверх красного – тоже врет. Датар притворяется слепым, а Ошка притворяется глухим и немым. Прямо подворье прокаженных какое-то из романа «Город нищих». Там тоже не было ни одного настоящего калеки, все обманывали всех, только некоторые оказались негодяями, а некоторые – наоборот, благородными героями. Например, как Мем, который притворялся дураком. И кто из обманщиков кто?..

Неизвестно, как с Датаром, а Ошку можно было проверить. Глухих и немых в городе не так уж много, у них имеется своя школа и даже свой кабачок, то есть почти все они друг друга знают. Тут могла бы помочь Яся.

И еще одно беспокоило Мема: кто был тот безмолвный посетитель за ширмой, который за весь разговор в кабинете префекта даже не пошевелился ни разу – настолько внимательно слушал?..

* * *

Дома Мем отца не застал. Мать в окружении дочерей и служанок хлопотала на кухне. Мем объяснил ей щекотливую ситуацию, в которую попал. Большой неправда в том, будто инспектор Нонор обиделся на жетон с синей печатью, врученный Мему от Тайной Стражи, не содержалось. Мать была согласна, что надо как-то заглаживать неприятность, и сложила Мему корзинку: кувшинчик вина, стеклянную бутыль арданской виноградной водки, копченый окорок, маринованные сливы, зелень, пироги и сладости. Напоследок Мем спросил:

– Мам, а для чего можно употребить праздничную тыкву, если она не пригодилась на празднике?

– Ну как же! – удивилась мать сыновней недогадливости. – Надо взять три яйца, полчашки муки, чашку сметаны, чашку тертого сыра, две чашки тертой тыквы, перемешать, добавить сахар, соль и испечь оладьи.

– Ага, – сказал Мем и пошел к Нонору мириться.

Нонор жил в самом центре Рабежа, на Хлебной площади. Ему принадлежал там старый двухэтажный дом. Первый каменный этаж ушел уже по самые окна в болотистую рабежскую землю, а второй, деревянный, требовал покраски и ремонта.

Хлебная площадь была местом шумным и людным. Через нее проходило сообщение между Хлебным и Рыбным рынками, то и дело проезжали груженые подводы, бегали посыльные, народ шел туда и обратно с покупками и без. Поэтому дом отгорожен был от улицы забором с воротцами и калиточкой. Вот перед этой калиточкой Мема немного заела стеснительность с совестью пополам. Явиться просто так и сказать: я-де пришел, – казалось Мему неприличным. Нужен был еще какой-нибудь предлог. Мем знал, что из префектуры Нонор исчез сегодня много раньше положенного времени. И кого он встретит у инспектора дома, Мем тоже приблизительно знал. В Первой префектуре над Нонором посмеивались: у инспектора было очень много детей, словно у крестьянина в деревне. Три взрослые дочери от первой покойной жены, такой же высокорожденной таргки, как он сам. А потом Нонор женился на обычной горожанке, вдове, жившей по соседству. И вот, трое у него были свои, трое приемные, а еще то ли семь, то ли девять они с женушкой настрогали за дюжину лет счастливого брака. Однако предлога стучать в дверь с арданскои водкой в корзинке все это Мему не давало. Ведь он не свататься пришел.

Он потоптался перед калиткой, думая, что, видимо, сейчас опять придется прикинуться дураком и невежей, но тут предлог вышел на Хлебную площадь сам собой. Выглядел он как крошечный белый котенок. Предлог выбрался из-под забора и, нетвердо переступая по разъезженной грязи пушистыми лапами, по-деловому направился прямиком под приближающуюся ломовую подводу. Мем выудил отважного путешественника из-под самых копыт лошади, обхватил его двумя пальцами и решительно двинулся к дому. Он громко постучал в линялую входную дверь.

Через некоторое время ему открыла маленькая темноволосая женщина, похожая на птичку-плавунчика. Любопытными черными глазками она снизу вверх посмотрела на Мема, который был в два раза ее выше.

– Здравствуйте, – сказал Мем. – Вот... это ваше животное?

– Наше, – кивнула женщина, отбирая котенка у Мема.

– Что же оно у вас бродит по площади? Его там чуть не раздавили.

– С цепи сорвалось, – вздохнула женщина и хотела закрыть дверь.

– Подождите, – остановил ее Мем. – Я, собственно, к инспектору Нонору...

– Его нет дома.

– Нет дома? Но... я с ним работаю в префектуре. Моя матушка прислала ему подарки.

Тут с темноватой лесенки, что была у женщины за спиной, сбежали несколько ребятишек и уцепились за мамкин подол.

– Подарки? – зачарованно проговорила девочка чуть постарше остальных и застенчиво моргнула на Мема блестящими птичьими глазками.

– Подарки? – повторила женщина. – Ну, заходите, если вы с подарками.

Корзинка была тут же рассортирована: окорок, сливы, зелень и пироги на стол, а бутылка, кувшинчик и сладости в шкаф на верхнюю полку, чтоб самым любопытным младшим было не достать.

В доме кипела жизнь. К Мему на колени тут же вскарабкался какой-то карапуз, обхватил его ручонками за шею и задремал, несмотря на беготню и шум вокруг. Под большим столом в гостиной, где усажен был Мем, играли в арданских пиратов и имперский флот, по коридорам и по лестницам носились сломя голову, в соседней совершенно пустой комнате катались верхом на огромном рыжем псе, который время от времени лаял и громко рычал, когда его невежливо тащили за уши или хвост. Помимо кучи детей, в доме обитали еще штук семь кошек, три собаки и минимум пара лисиц. Как Нонор с супругой управляются с подобным бедламом, казалось уму непостижимым.