Время ожидания - Майя Астахова Страница 19

– Ну, забыл, – вконец смутился продавец.

– «Ну, ну…» – передразнил его Корвин. – Как деньги от нас получать, так не «ну»! Ладно, черт с тобой. Если этот парень… в общем, если с ним что-то случится – выгоню тебя на фиг из внештатных сотрудников! Думаешь, тебя просто так сюда поставили? Вокзал – одна из точек, откуда чаще всего попадают на кромку.

Корвин говорил совершеннейшую правду. Случай с этим мальчишкой – его звали Виталием или, сокращенно, Витом, – был далеко не первым. А потом человек числился пропавшим без вести, его искали родные по отделениям милиции или по моргам – чаще всего, совершенно безрезультатно. Иногда таких исчезнувших все же находили – как правило, никто из них не мог связно объяснить, где он был и что с ним случилось. И нашедшегося человека помещали в больницу. Порой – насовсем.

Бывало, конечно, и по-другому. Вернувшийся неожиданно богател, менял место работы… и становился сотрудником организации, носившей странное название – «Третья Стража». Но такое случалось очень нечасто.

– Значит, так, – рассудил Корвин, понимая, что, разговаривая с продавцом, он впустую теряет время, а парень и без того достаточно пристыжен. – Есть у тебя хоть какой-то энергетический напиток?

– Есть, – с готовностью объявил продавец, протягивая через окошко киоска пластиковую бутылку с синим содержимым.

– Вот и чудненько, – Корвин протянул ему деньги. – Держи – и больше не греши.

Он отвинтил белую пластмассовую пробку, сделал пару больших глотков. Кажется, жидкость и впрямь оказалась бодрящей. Теперь можно было отправляться к метро. Корвин оставил продавца, сидевшего с несчастным видом и даже отложившего свой любимый журнал, к слову сказать – контрабандный, принесенный из обычной реальности.

Понадобилась всего пара минут, чтобы сотрудник «Стражи» спокойно вышел ко входу на «Пушкинскую». Никто его и не думал задерживать и останавливать.

Именно сюда вел след чужой ауры, который Корвин обнаружил почти сразу же после того, как оказался на кромке. Ему не потребовалось много времени, чтобы определить, куда именно ведет этот след. Конечно же, к метро – более опасного места этот паренек не смог отыскать!

Он вошел туда вчера. Значит, прошли почти что сутки. За это время могло случиться что угодно. Ясно было пока одно – с кромки Вит пока что не вернулся. Жив он или нет – покажет будущее. Но почему-то Корвин чувствовал, что пока этот парень шестнадцати лет от роду жив. А значит, нужно его отыскать как можно быстрее.

«Если он выживет в метро, значит, этот Вит – очень сильный маг, – размышлял Корвин. – Потенциальный, конечно. Да и по отпечатку ауры это видно – не у каждого из текущей реальности остается такой след, если он попадает сюда. Ладно, с чего начнем?…»

Начать он решил с изменения облика. Точнее, с элементарного «перекидывания» – при опыте Корвина это не отнимало много времени. Не прошло и минуты, как около дверей станции никакого человека не оказалось – зато появился огромный серовато-желтый кот. Кот слегка зевнул, обнажив гигантских размеров клыки, украшавшие верхнюю челюсть.

Обычно считается, что перекидывание человека должно происходить то ли в ночь полнолуния, то ли, наоборот, в новолуние, при этом оборотень катается по земле, громко рычит и становится опасным для всех, оказавшихся поблизости. Здесь ничего подобного не случилось. Корвин не был обыкновенным оборотнем, к тому же, на кромке подобные вещи происходят иначе. По крайней мере, для стороннего наблюдателя все заняло бы какие-то доли секунды – вот перед входом задумчиво стоял парень-хиппи, потом он словно бы утратил четкость – и тут же вместо него появился саблезубый кот, гроза пещерных людей.

Рядом с огромным зверем обнаружилась почти незаметная и самая обыкновенная кошка, нисколько не боявшаяся существа, которое могло бы убить ее одним легким движением лапы – и даже не заметить этого. Во-первых, Лукреция привыкла к подобным вещам, а, во-вторых, отлично понимала, что, как бы ее человек не выглядел, ее он обижать ни за что не станет. И непременно защитит от опасности, коли таковая возникнет.

Саблезубый кот открыл лапой дверь и вошел на станцию. Вслед за ним туда же скользнула и Лукреция.

След вел вниз, на глубину, туда, где даже Корвину было опасно находиться.

«Глупый мальчишка, – подумал он. – Даже не понимает, что такое эта кромка Любопытство его туда понесло – или «болезнь новичка»?»

Кромка… Обыкновенные люди, как правило, представляют себе «параллельный мир» совсем не так. То у них это «тонкие материи», где все похожи на привидений, то мрачноватый черно-фиолетовый мир – Корвину пришлось прочесть некоторое число книжек, где подробно об этом говорилось. То есть это авторы думали, что подробно – а на самом деле они могли вызвать только усмешку.

Самое интересное, что ни он сам, и никто из трех подразделений «Стражи» не смог бы ответить, что же это за мир – при том, что Корвин родился на кромке. Достоверно известно было то, что появилась кромка вместе с разумными существами. А вот когда именно это произошло, оставалось загадкой. Многие предполагали, что мир кромки возник до появления первых людей. Задолго до…

Во всяком случае, мир кромки сильно зависел от мыслей людей, их эмоций и душевного состояния. Впрочем, мир кромки порой становится независимым.

Корвин знал, что на Земле есть места, куда не сунется ни один из сотрудников «Стражи» – например, Азорские острова, последнее, что осталось от Атлантиды. Или – Хиросима. Или же – Дрезден, хотя в двух последних случаях раны, нанесенные кромке людьми, удалось более или менее залатать.

В определенном плане, кромка – это огромный фантом, если и не порождённый, то отстроенный человечеством. Правда, в нем есть свои, пусть и немногочисленные жители – тот же самый продавец, к примеру. Или сам Корвин, родившийся отнюдь не в обычной реальности. Правда, в те времена никакого метро не было и в помине.

Кромка сгущается, становится вполне реальной и ощутимой в больших городах, и почти исчезает в малонаселенных местах. Но если город давным-давно покинут жителями, она продолжает жить по своим законам. Корвин припомнил чудовищ, которых ему довелось наблюдать во время поездок в Египет. Впрочем, нечто подобное есть и не столь далеко.

А в устье Невы кромка появилась задолго до того, как возник Санкт-Петербург. Довольно мрачная, хотя, конечно, с Фивами Египетскими не сравнить. Слишком много было здесь черных обрядов и жертвоприношений, которые устраивали финские и карельские колдуны, обращавшиеся к силам Тьмы. Так что почва для появления чудовищ, а заодно – для облегчения перехода кромки в текущую реальность была здесь подготовлена заранее. Ну а потом появился город, построенный на костях (хотя историки все же сгущают краски). Уже во времена Анны Иоанновны и Бирона, когда Петербург, все еще бывший имперской столицей, начал потихоньку приходить в запустение, появились первые призраки с кромки, проникшие в реальную жизнь. Один из таких призраков, по слухам, стал предвестником смерти самой императрицы. Что поделать – Анна Иоанновна не жаловала магов и колдунов, зато с удовольствием предавалась пирам и развлечениям вроде охоты на привязанных заранее животных. Умерла она не слишком-то хорошей смертью – и поделом.