Крещение огнем. Алтарь победы - Максим Калашников Страница 19

– Не подкачаем, – заверил его Надирадзе. – А вот, пользуясь случаем, кое о чем попрошу…

– О чем, товарищ генеральный конструктор?

– О финансировании работ по комплексу «Старт». Это четырехступенчатый «Тополь» для запуска спутников. На автомобильном шасси. Нам его в свое время задробили…

И Надирадзе принялся рассказывать о том, как в конце семидесятых к нему пришел генерал из космических войск и попросил разработать подвижный старт. А то, мол, американцы в случае войны легко разгромят Байконур и Плесецк. Нечем будет запускать спутники. Предложение понравилось, оно пошло в Военно-промышленную комиссию, но было «зарублено». Кем? Большими космическими ракетчиками, что строили носители на жидкостных двигателях. Они углядели в «Старте» нарушение своей монополии. А поскольку дело было при Брежневе, конфликтов не любившем, «жидкостники» своего добились. Даже заступничество маршала Устинова не помогло.

Наставник пожал руку старому ракетчику. Словечко нужно замолвить. А сам подумал: «После этих стрельб старик должен войти в группу планирования. Ведь он пока не знает, зачем готовится новая ракетная армия».

…Один за другим комплексы выходили на стартовую позицию. Данные вводились в боеголовки через систему «Корунд». Отлетали крышки контейнеров, грохотали вышибные заряды, и ракеты взмывали ввысь, выбрасывая струи огня. Летели по баллистической дуге сквозь космическое пространство.

За три тысячи километров от старта небо содрогалось, когда боеголовки входили в атмосферу на гиперзвуковой скорости. Гром раскатывался далеко над тайгой. Но мчащиеся «головы» опережали звук.

Идущие на цель боевые части были неразделяющимися. Поскольку начинка изделий была неатомной, конструкторы вложили в нее как можно больше гексогена, мощный компьютер наведения, точную механику, аппаратуру спутниковой навигации и даже – в некоторых «головах» – оптические и инфракрасные «глаза» для распознавания цели по спутниковому фото. Когда боевые части входили в атмосферу, то выпускали маленькие ножевидные крылышки. Сверяясь с сигналами от спутников ГЛОНАСС, изделия мчались к целям в три раза быстрее пули.

Верховный вздрогнул, когда мишень, напоминающая неф–тяную вышку, исчезла во вспышке чудовищного взрыва. Вспучилась чудовищная масса огня с дымными «прожилками», взлетели вверх обломки. Он поневоле вжал голову в плечи. Тут же грянул второй взрыв – чуть ближе к укрытию и левее цели.

– В яблочко! – воскликнули за спиной.

Бункер сотряс глухой удар – это дошла сейсмическая волна. С глухим стуком на землю посыпались обломки. Верховный с изумлением увидел как бы плывущую по воздуху стальную ферму.

«Если бы это была настоящая платформа, то сейчас бы вверх взвились языки нефтяного пожара…» – подумал Верховный. Он поднес бинокль к глазам, озирая испытательное поле. Увидел накренившуюся от удара испытательную вышку с телеаппаратурой.

– Это – первый удар, товарищ Верховный, – доложил генерал Иванов, старый ракетчик. – Через минуту ожидайте второго.

– Ну, если все будет так же хорошо… – протянул Верховный, бросая взгляд на ракетчика через плечо.

Он нервно взглянул на часы. Второй серией должны идти две боеголовки, начиненные модулями с тысячами вольфрамовых стрел. Верховный снова припал к окулярам, наведя бинокль на бетонную коробку. И вновь удар получился неожиданным. Никаких киношных взрывов не было. Внезапно бетонная махина в какой-то миг рассыпалась, выбросив в воздух тучи пыли. Так, будто по ней кто-то саданул гигантской невидимой кувалдой весом в миллионы тонн. Миг – и на месте коробки остались какие-то изгрызенные остатки стен. До слуха долетел какой-то дробный грохот, чудовищный треск. Будто великан-невидимка что есть сил рванул где-то неподалеку гигантскую рогожу.

Верховный поежился, представив себе, что боеголовка ошиблась и ударила не в мишень, а в бункер, где находился он со свитой. Насколько в глубь земли уходит мчащаяся со скоростью в шесть километров в секунду вольфрамовая «картечь»? Но быстро успокоился, вспомнив, что бункер устроен на склоне горы, что над головой – многометровая толща прочной скалы.

– Разрешите доложить, товарищ Верховный», – раздался хриплый бас генерала.

– Да, слушаю вас…

– Немного задело мишень номер два – имитацию стальной вышки. Видимо, в нее попали несколько поражающих элементов.

– Но ведь стоит же! – Верховный махнул рукой в сторону макета.

– Так точно, товарищ Верховный…

В ожидании третьей серии ракет руководитель СССР подумал, что средний дебет саудовской нефтескважины – пятьсот тонн в сутки. Да уж, на такие цели стоит тратить и по паре «пионеров»…

И на сей раз ракетчики не подвели. Первая боеголовка ударила чуть правее цели, но мощный взрыв ударной волной сорвал вышку с креплений и отбросил в сторону. Секундой позже вся картина скрылась во второй чудовищной вспышке. В реальной жизни здесь должна жирно зачадить разлившаяся нефть…

…Надирадзе торжествующе потряс в воздухе листком шифрограммы:

– Получилось! Отстрелялись на «отлично»!

Наставник с чувством пожал руку конструктора. От Надирадзе исходила энергия какой-то необузданной, дикой радости. Казалось, ее чувствуешь кожей, как поток тепла от пышущего жаром раскаленного ядра.

…Когда они отмечали успешные стрельбы в добротном доме-срубе с русской баней, Сергей Васильевич счел, что сегодня – лучший момент для того, чтобы посвятить Надирадзе в истинный замысел. Наставник с улыбкой наблюдал за шумной компанией генералов, ученых и чиновников, сейчас превратившихся в распаренных пожилых мужиков, закутанных в простыни. Они наливали по маленькой, произносили тосты, закусывали водку разносолами и копченой олениной. Кто-то уже взял в руки гитару и пел песню собственного сочинения. О ракетных дюзах и грозном оружии. Компания от души аплодировала доморощенному барду.

– Все-таки молодец наш Верховный! – поделился Надирадзе с Наставником. – Какое дело сделал! Смог все-таки сломать генеральское упрямство. Будет теперь у нас такая ракетная армия, которой еще ни у кого в мире нет. А я уже мечтаю о том, как мы начнем стрельбы по движущимся морским целям, Сергей Васильевич!

– Будет это, Александр Давидович, будет, – кивнул головой Наставник. – И еще многое будет. Теперь многое в стране пойдет иначе.

– Давно нужно было это делать, – согласился Надирадзе. – Разболталось многое, требует ремонта и перевооружения.

– Вы не устали, Александр Давидович? – шепнул ему Наставник. – Есть у меня к вам один конфиденциальный разговор. Может, сейчас выпьем по последней да пойдем в наш домик, побеседуем перед сном?

– Очень серьезный разговор? – Надирадзе вперился в лицо собеседника, внезапно посерьезнев.

– Более чем серьезный…

Окружающая компания гудела словно улей. Люди оживленно обсуждали дела и события последних дней, разбившись на кружки по два-три собеседника. Обстановка располагала: можно было решить многие вопросы в обстановке теплой и неофициальной. Надирадзе постучал ложкой по стакану, требуя общего внимания: