В тени молнии - Брайан Макклеллан Страница 19

–Правда?– удивился один.

–Киззи Ворсьен заботится о своих людях,– ответила она.

–Премного благодарны, Киззи!– хором ответили погонщики.

Она вышла на улицу, бросила одни часы в футляр уличной скрипачки и пошла пешком через весь город, в кварталы близ Ассамблеи. К одиннадцати она добралась до своего любимого кафе, где опустила обшлага рукавов, чтобы скрыть кровь, и села в кованое железное кресло на открытой веранде, обхватив голову руками. Внутри ее сгорали последние остатки адреналина.

Многим ее коллегам нравилось убивать. Они считали это плюсом своей работы. А она – нет. Случившееся, знала Киззи, не разрушит ее жизнь, но пройдет несколько недель, прежде чем она снова начнет спать нормально. Отслеживание украденных грузов, уничтожение мелких воришек, допустивших оплошность: работа для бойцов низкого ранга. Ей больше десяти лет не приходилось разгребать такое дерьмо. И все же она сидит, прикусив язык, и выполняет грязную работу. Такова цена неудачи.

–Киссандра Ворсьен?

Вскинув голову, Киззи смотрела на человека, который выдвинул свободный стул из-за ее стола и сел напротив. На языке вертелись грубые слова, но она смолчала: магическое чутье подсказало ей, что это – носитель большого таланта. К тому же, кажется, знакомый. Он был на дюйм или два ниже ее, в красивом алом камзоле поверх серой рубашки, с зачесанными назад черными волосами и очень смуглой кожей, как почти у всех уроженцев Оссании. В мочке правого уха покачивалась серьга из годгласа высшего качества.

–Стекло тебя покорябай!– вырвалось у нее. Разочарование тут же прошло, усталости как не бывало.– Демир Граппо!

Демир широко улыбнулся:

–Что, узнала?

–С трудом!

Киззи была опытным бойцом и давно привыкла к неожиданным поворотам событий, но встреча с Демиром Граппо потрясла ее. Куда девался тот круглолицый и мягкий политический гений, по которому сохла половина девиц в гильдиях Оссы? Перед ней сидел худощавый мужчина, чьи руки были покрыты старыми шрамами, а лицо хранило выражение такой суровости, как будто он проработал бойцом две жизни. У Киззи отвисла челюсть.

–Стекло тебя покорябай,– только и смогла повторить она.

–Зато ты совсем не изменилась,– сказал он с дерзкой ухмылкой.– Правда, когда мы с тобой виделись в последний раз, на тебе не было крови, но я должен сказать, что ты хорошо выглядишь.

–Ты шутишь или говоришь серьезно?– с сомнением спросила Киззи.

Демир приложил руку к сердцу, изображая оскорбленную невинность:

–Я даже ни разу не флиртовал с тобой.

–Да, и мы оба знаем почему.

Киззи фыркнула, и Демир захохотал. Она тоже улыбнулась. В последнее время Киззи не хватало дружеского общения, и неожиданная встреча доставила ей искреннее удовольствие.

–Что с тобой случилось? То есть… то есть до меня доходили слухи, но… ты…

Она поняла, что не знает, как разговаривать с человеком, который, по слухам, разграбил побежденный город, а потом испытал нервный срыв и скрылся. Радость сменилась неловкостью. Киззи мысленно одернула себя: она – всего лишь боец, Демир стоит намного выше. Простит ли он подруге детства неподобающее поведение?

К ее облегчению, улыбка Демира даже не померкла.

–Переехал в Марн,– сказал он.– Женился на принцессе, сражался с пиратами в открытом море, основал новую религию. Теперь вернулся в Оссу в поисках последователей.

Киззи покосилась на него, гадая, что из этого может быть правдой. С ним ведь никогда не знаешь.

–Стекло меня задери, твоя мать! Мне так жаль. Ты же знаешь, как глубоко я ее уважала.

Улыбка Демира дрогнула, но не исчезла.

–Спасибо. Что будешь? Чай? Кофе?

–Кофе.

Демир жестом подозвал официанта и сделал заказ.

–Извини, но я намерен сразу перейти к делу, миновав любезности. Впереди очень напряженный день. Я хочу предложить тебе работу.

–Но у меня… есть работа,– ответила Киззи, растерянно моргая.

Ей хотелось задать Демиру кучу вопросов. Когда они говорили в последний раз, он был губернатором провинции Оссан, чрезвычайно популярным. С тех пор многое пошло не так.

–Ты в немилости, Киззи.

Киззи почувствовала себя неловко, удивленная тем, что он говорит о ней, а не о себе.

–И не говори.

–Я попросил твоего брата одолжить тебя мне, и он согласился.

–Которого из братьев?

–Каприка.

Киззи закатила глаза. Каприк был не худшим, но и не лучшим из ее единокровных братьев и сестер. Их отношения всегда были чисто деловыми. Он вполне мог одолжить семейного бойца другу детства, не спросив согласия одалживаемого.

–Значит, у меня нет выбора?

Демир пожал плечами:

–Я не такой. Сначала я расскажу, что это за работа. Если она тебя не заинтересует, я просто скажу Каприку, что передумал. Ну а если заинтересует… Я хорошо плачу, и я надежный друг.

Киззи прикусила щеку, пока официант ставил перед ними кофе. Надежный друг, говоришь? Твою мать убили, а ты сам пропадал неизвестно где девять лет. Вот почему служить Граппо сейчас не слишком престижно. В то же время Демир возглавил гильдию, и даже если бы не возглавил, его все равно уважали бы, как любого талантливого гласдансера. Так что послушать его стоило.

–Я и не знала, что ты вернулся в город.

–Я здесь меньше суток.– Он нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.– Ну так как?

–Выкладывай.

–Что ты знаешь о смерти моей матери?

Киззи покачала головой:

–Только то, что читала в газетах. Слухи ходили недели две, но новость появилась только сегодня утром. Убита на крыльце здания Ассамблеи агентами Грента.

–Убийц было шестеро. Поймали только одного. Я хочу, чтобы ты нашла остальных.

–Ой…– Киззи откинулась на спинку стула, поставив на стол чашку с кофе, из которой не успела отпить.– Я думала, они все из Грента.

Правда, она тут же вспомнила, что в газетах такого не писали.

–Не знаю. Похоже, задержанный тоже так думал, а шеклглас позволяет выяснить лишь то, что известно испытуемому. Публичные убийства – это послания, Киззи. Я хочу знать, что мне хотели сообщить. Не так важно, кто именно убил мою мать, важно, почему ее убили.

–Разве ты не собираешься мстить?

Обычно гласдансеры не чурались крови. Правда, Демир никогда не проявлял жестокости, но убийство матери могло пробудить в нем дремлющую склонность к насилию.

Демир вздрогнул и покачал головой.

–Нет, у меня другой подход,– сказал он задумчиво.– Моя мать…– Он умолк, потом повторил:– Совсем другой.