Цена империи. Фактор нестабильности - Влад Тарханов Страница 19

Когда чай был выпит, а к печенью никто не притронулся, я сказал:

—Пётр Александрович, надеюсь, ваша отставка не связана с тем заговором, который организовался вокруг господина Победоносцева и Макова? Хотя, Маков — это так, ерунда, а вот остальные…

—Ваше Императорское Величество…— начал было опешивший совершенно Валуев, но я прервал его, жестом остановив жалкую попытку что-то внятное выдавить из себя. Что, старый хрыч, не думал, что государь в курсе ваших закулисных тайн? Может быть, не в курсе всего, но проанализировать тенденции и выловить закономерности мы еще можем. Достаточно оценить — кто к кому и когда ездил. А зачем, это становится сразу ясно. Какой плюс в закрытии английских клубов — что вся политическая деятельность переместилась в салоны, а масонские ложи удалось взять под пристальное наблюдение. Так что да, мы в курсе…

—Еще раз, Пётр Александрович, ваша отставка не вызвана тем, что вам придется в ближайшее время устранять последствия заговора, арестовывая ваших близких друзей и соратников?

—Михаил Николаевич, я о заговоре ни слухом, ни духом. Я понимаю, что недовольство растет, но составить комплот государю…

—Я верю вам, Пётр Александрович, посему вашу отставку принимаю. А вот кого назначить на ваше место, сие решу в ближайшие дни. Пока прошу продолжить исполнять свои обязанности. Кстати, вам не кажется, что перенос столицы в Москву серьезно поломает планы заговорщиков? Не до переворота им сейчас будет. Как вы думаете? Ась?

Как ни странно, но после ухода Валуева, Михаил Николаевич Романов, Император и надёжа России, по мнению не только революционеров, а еще и зажравшейся верхушки аристократии и предпринимательства — узурпатор и деспот, находился в прекрасном настроении. На какое-то время, финансовые проблемы были решены, и можно было более предметно заняться делами небесными, сиречь воздухоплаванием. И начинать следовало, как рекомендовал опытный бюрократ и администратор товарищ Огурцов из бессмертной «Карнавальной ночи», с небольшого, минут этак на сорок доклада. Для сего я высочайше попросил генерала Милютина поручить нашим генштабистам собрать материалы об аэростатах и аэронавтики за последние лет десять. Основное внимание следовало посвятить, естественно военной сфере, но и не забыть и о гражданском применении. Кроме того, обязательно просмотреть газетные и журнальные публикации, содержащие упоминания о новинках и изобретениях, касаемых воздухоплавания, в том числе и тех, которые казались фантастическими. Особо, следовало отследить все работы в направлении управляемых полетов как аппаратов легче воздуха, так и построенных на ином принципе, подобно тому, над которым работает капитан первого ранга Можайский. В общем, как я подытожил, в перечень летающих объектов должны попасть все рукотворные механизмы, за исключением помела, ступы, ковра самолёта и им подобных.

Кстати, аналогичное поручение, я дал и Дмитрию Ивановичу Менделееву. Тем более что в его биографии был, а в этой реальности должен быть полёт на аэростате «Русский» с целью наблюдения за солнечным затмением. К этому времени Дмитрий Иванович сделал несколько серьезных открытий — так, из самарскита и гадоленита им был получен гелий, таким образом он доказал наличие гелия на Земле, а не только в солнечном спектре. Кроме того, им был выделен из гадоленита и бериллий, металл, который химик Гадолин принял за алюминий. Находка сиих элементов, кои имели свои места в таблице Менделеева, но не были еще найдены и свойства не были изучены, серьезно укрепило научный авторитет Дмитрия Ивановича. Ну а теперь меня прежде всего интересовали два важнейших вопроса: материал для оболочки воздушного шара, обеспечивающий максимальную герметичность и способ добывания водорода и желательно в больших объёмах. Кроме того, я подбросил ему идейку, по усовершенствованию существующей конструкции монгольфьеров, путём размещения на них вместо жаровни с углями, специальной горелки, позволяющей эффективно и безопасно регулировать пламя. А обосновал сей прожект неким эпизодом, свидетелем коего я якобы оказался. Речь шла о попытках запустить в полёт некое подобие «небесного фонарика», но вместо свечи была размещена зажигалка.

Отпустив наконец гордость российской науки, я стал ждать прихода Сандро, дабы, используя эффект послезнания, набросать список имён, фактов и вариантов решения вышеупомянутых проблем. Ибо добывать водород с помощью серной кислоты и железа не всегда возможно, особенно в боевых условиях. Для того, чтобы запустить в небо обычный полевой шар, требуется не менее семисот пудов расходных материалов и, соответственно целый обоз из десятков повозок и не менее восьмидесяти лошадей. Но этого мало, если поблизости от места предполагаемого запуска нет реки или пруда, то полёт не состоится. И даже использование стальных баллонов с сжатым водородом, как пытаются делать британцы, не решает проблему кардинально. Да, в результате уменьшается втрое размер обоза, несколько падает стоимость водорода, ибо его изготовляют в заводских условиях, но, чувствую, что это тупиковый путь. Скорее бы пришел сынуля, ибо в моей голове вертятся обрывки знаний из научно-популярных книг, которые нашёптывают, что всё можно сделать проще и дешевле, если применить электролиз воды. Но вот когда реализовали сей прожект, хоть убей не помню. А нам нужно не завтра, а желательно сегодня или даже ещё вчера. Ибо помимо хронического дефицита денег, нам жутко не хватает времени. В очень узком кругу особо доверенных лиц, я неоднократно повторяю фразу, которую самым бессовестным образом сплагиатничал у товарища Сталина, чуток адаптировав к местным реалиям: «Мы отстали от передовых стран на несколько десятков лет. Мы должны пробежать это расстояние в пять-шесть лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Наконец-то в дверь сперва постучали, а потом на пороге появился мой отпрыск и показательно почтительно осведомился:

—Разрешите, папа?

И лишь только тогда, когда дверь захлопнулась, он сменил тон на деловой и предпочитая не тратить время на политесы, плюхнулся на стул напротив меня и достав блокнот вперил в меня вопрошающий взгляд. Пришлось затратить пару минут, дабы поделиться проблемой с памятью. Этот старый пенёк, в юношеском обличье внимательно меня выслушал и скорчив сочувственную мину, успокоил:

—Не переживайте, папа. Это возрастное и это не лечится.

Но припомнив некие прецеденты, коими иногда заканчивались для него подобные эскапады, например, приподниманием за шиворот и встряхиванием, академик примиряюще поднял обе руки и объяснил причину своей грубоватой шутки.

—Дело в том, ученик, что нужный человек способный решить проблему получения водорода из воды уже работает на тебя, правда по линии подводного плаванья и конструирует новые аккумуляторы. Это Дмитрий Александрович Лачинов. Вот и озадачь его через Менделеева, кстати, в будущем он весьма комплементарно отзывался об его работах. А побочный продукт при получении водорода из воды, если ты не забыл школьный курс химии, кислород. Тоже пригодиться, особенно для подводных пловцов, да и в мирной жизни применение найдется.

Далее разговор перешел на конструкции дирижаблей и Сандро дал мне очень толковый совет. Ещё в прошлой жизни он на протяжении нескольких десятков лет выписывал множество научно-популярных журналов. И в одном из номеров «Моделиста-конструктора» было описание аварийного движителя для дирижабля, когда, попеременно сбрасывая балласт и изменяя объем оболочки и перекладывая рули высоты, можно было перемещаться в нужном направлении. Постепенно, в процессе обсуждения и перенапряжения мозгов, листы бумаги пополнились еще десятком фактов, несколькими формулами, фамилиями и иными ценными сведениями, которые весьма пригодились на будущем совещании.