Как я был пособием - Петр Ингвин Страница 19

Любаву раздирали противоречивые эмоции, она глядела на меня с ужасом, тело одновременно отстранялось и тянулось вперед. Я вспомнил: в мою бытность ангелом она вместе с Кларой расспрашивала меня о мальчиках потустороннего мира. Сейчас перед ней стоял живой мальчик мира реального. Обеспокоенный Любавин взор пробежался по сторонам. Там царило нараставшее братание, два раза уже никто не кивал.

Пришлось помочь с непростым решением. Не бойся, я не злой серый волк, кушающий хорошеньких девочек, сказало мое трижды качнувшееся лицо. Любава помедлила, вдруг засияла и поддержала предложенное решение. Плотненькое тельце привстало на носочки, и царевна поцеловала меня в губы.

Я не ждал такого и как-то машинально отстранился. Любава сжалась, будто ее ударили, на лице вновь отразился ужас, а глаза заволокло сыростью, что грозила прорваться бездонным океаном.

Детский сад и сбоку бантик, ну что ты будешь делать. Взяв лицо окаменевшей царевны в ладони, я сам поцеловал ее – по-братски, успокаивающе, но… ведь в губы. В ответившие губы.

– Браво! – воскликнула все отмечавшая Варвара. – Переход!

Мы с Любавой смущенно распались двумя магнитами, у одного из которых вдруг сменился полюс, и покосились на окружающих. Оказывается, замечание Варвары касалось не только нас. Вот, вроде бы, у каждой ученицы свои понятия, свое мировоззрение, свое отношение к конкретным окружающим, которое понятно и незыблемо… Но нет. Глядя на ликующее переплетение тел рядом, стало стыдно кивать два раза и совсем невозможно один – даже если пересиливаешь себя для этого. А наблюдая за искренне обнимающимися и даже целующимися, хотелось попасть на их место. Это же так просто – всего-то кивнуть на один раз больше.

В чистом воздухе кружила мошкара, но не досаждала. Под ногами шуршала трава. Стрекотали кузнечики. Но вряд ли кто-то видел сейчас окружающий пейзаж или слышал какие-то природные проявления. Все чувства сосредоточились на главном.

Меня пробрало до печенок: передо мной стояла Антонина – недавно надменная, озлобленная проигрышем в диспуте с возможным смертельным исходом, но прощенная и вновь принятая в команду. Вечно пикировавшаяся со мной по поводу и без. Сейчас ее глаза говорили: забудем былое. Сосредоточенно глядевшее лицо деловито кивнуло – троекратно.

Ладно, забудем. Я ответил тем же и раскрыл руки для объятия.

Из Варвары интриганка – не хуже, чем из ее родительницы. Человек всегда остается человеком, общественным животным, что бы о себе ни воображал. И поступает он соответственно – думая, что сам принял решение. Ага, щщщаз. Варвара лихо поставила всех в ситуацию, отступать из которой выглядело неприличным. Наоборот, приличным и естественным стало не отступать. Я понимал это где-то внутри. Глубоко внутри. А снаружи следовал за фонтанирующим ручьем действия.

Антонина, крупная, одного со мной роста, сграбастала меня целиком, вжав в доспехи. Ее губы нашли мои и по-хозяйски впитали. Прилетел и окучил их нахальный язычок. Я не успел даже удивиться.

– Следующая! – выпалила Варвара, следовавшая за мной по пятам.

Она выпросталась из рук Любавы и шагнула к ошалелой, бурно дышавшей Антонине.

На меня глядела только что выпавшая из чужих товарищеских объятий Амалия. Ее щеки вспыхнули румянцем: все же не подружку получила в напарницы по игре, а парня. И командира в одном лице. Но какая разница, это же игра, всего-навсего игра. Царевне хотелось огня, фейерверка, забыться и улететь… но природные скромность и кротость просто перли из каждой щели… ну, так говорится. Амалия была девушка милая, простая и серьезная. Каре темных волос пошло волнами: три безоговорочных кивка. Напряжение вспыхнуло и заискрило. Нас толкнуло друг к другу, как автомобили в краш-тесте: притиснуло, раздавило, расплющило. Передо мной возникло ищущее зовущее лицо. Глубокие глаза, затянутые поволокой, закрылись. Я впечатался в подставленные губы.

А ведь минуту назад ни она, ни я представить не могли, что наши тела захотят стать одним, а мысли и рты на миг станут общими. Параллельные прямые не пересекаются – учат нас в школе. Ерунда, еще как пересекаются. Только их слишком уж много.

– По одному, по два кивка сейчас было? – донесся из другого мира голос Варвары.

– Было по два! – откуда-то ответили ей.

– Продолжаем! Переход!

Амалию унесло вихрем ускорившихся событий. Снова Кристина. После семи раундов с другими поединщиками сердца бились бурно и в унисон. Оба взбудораженные, до предела взвинченные, мы сразу шагнули друг к другу. Губы встретились. Меня расплескало по горизонту чувств.

Спереди по ходу движения Ярослава дружески тискалась с Майей. Сзади Амалия восполняла с Варварой время и ощущения, недодобранные со мной. Все четыре косились на меня и унесшуюся в межзвездные дали Кристину.

– Следующая!

Майя вспорхнула на меня радостным воробушком. Из внешнего круга донесся гул недовольства. Ярослава по-братски крепко прижимала к себе Феофанию, но лица обеих обратились назад, на меня. Выпрыгивавшее сердечко Кристины колотило довольную чем-то, хитро скалившуюся Варвару.

На этот раз Майя не обошлась без поцелуя. Мы оба помнили утро и внезапный порыв, совершенный в ожидании страшной развязки. Казавшийся нам последним, как достопамятная самая вкусная земляничка Хрисанфии, тот поцелуй был другим. Он стоил смерти.

Этот стоил жизни.

– Переход!

Снова Клара. Бегающие глазки. Вздымающаяся грудка. Пятнисто-пунцовые щеки. Сбитое нервное дыхание. В голове явно зреет непростое решение. Низенькая царевна делает над собой усилие и взлетает на цыпочках. Распростершиеся руки обвивают мою шею, рот находит рот и залепляет его, как скотч трещину на штанах.

Сбоку нашу слившуюся пару жгут неестественно зеленые лазеры Ярославы, стоящей во внешнем круге слева от меня. Белые, почти платиновые волосы недовольно змеятся, готовясь то ли к броску и укусу, то ли к удушению. В любом случае ничего хорошего не сулят. Собственные ощущения сейчас царевну не занимают.

– Так нечестно! – слышится от нее громко и обиженно.

Варваре не нужно объяснять, что именно, и, словно она давно готовилась, сразу разнесся ее довольный голос:

– Это командная игра, правила существуют лишь для начала, дальнейшее строим сами, как пожелаем. Главное – вместе!

Ярослава и едва не опередившая ее Феофания мигом повисли на мне с одной стороны, Варвара с Кристиной – с другой. Подключились остальные. Куча-мала росла в геометрической прогрессии. Круги разрушились, все обнимались со всеми, поперек и всмятку, большинство атаковали меня.

– И я! И я хочу! – доносилось от тех, кто оказался сзади или вне.

Варвара с трудом высвободилась из вопящего месива, выползя чуть ли не под ногами. Пожевывая тростинку, она со стороны с улыбкой наблюдала за устроенным безобразием.

От меня не отстали, пока не обнял и не чмокнул в губы каждую.