Против шерсти - Стефан Серван Страница 19

Анжель подошла к воротам, и Бурден открыл их дрожащей рукой.

Я услышала, как выругалась Морган, стоявшая рядом со мной:

– Черт побери, это ужасно.

Анжель вошла в ворота, опустив голову, и вслед за ней появились еще девушки. Они ждали, прячась за домами вокруг школы. Они друг за другом шли к воротам. Безмолвная процессия. У кого-то выросла только грива, у кого-то лицо и руки полностью покрывала шерсть.

И тут раздался оглушающий вопль:

– Прочь!

– Прочь отсюда, монстры!

– Проваливайте, твари!

Полиция с трудом сдерживала толпу сторонников Лиги. Некоторые из них плевали в девушек, которые проходили за спинами полицейских. Несколько ударов. Слезоточивый газ. Наконец полицейским пришлось достать дубинки, чтобы удерживать приспешников Лиги на расстоянии и чтобы ученики смогли подойти к школе.

Мы с Сарой и Морган ринулись вперед, и Бурден успел закрыть за нами ворота.

Охранники собрали нас во дворе. С улицы еще доносились крики взрослых. Девушек, чья шерсть была заметна, оттеснили в сторону туалетов. Они выглядели бесконечно несчастными, и все то и дело поглядывали на них. Я искала глазами Фатию, но ее там не было.

В сопровождении Ревера и Лемуана к нам подошел директор. Его рука была на перевязи, а кисть забинтована.

– Так. Успокойтесь, успокойтесь. Как вы все знаете, в сложившихся обстоятельствах нам необходимо провести осмотр, чтобы выяснить масштаб распространения этой… болезни. Юношей это не касается. Месье Ревер и месье Лемуан, с которыми вы, вероятно, знакомы, – представители министерства. Они ответственны за это мероприятие. Беспокоиться не о чем. Все под контролем.

– Ага, конечно, – прошептала Морган.

– Согласно результатам первых анализов, – продолжал директор, – эта болезнь не заразная. Поэтому школа вновь распахнула свои двери для всех вас. Вам не стоит опасаться ваших товарищей. Повторяю: вам нечего бояться.

Ревер и Лемуан, стоя рядом с ним, кивали.

– Поэтому я прошу вас сохранять полное спокойствие и выполнять указания, которые вам дадут. Юноши могут пройти в классы. Девушки, проследуйте, пожалуйста, в спортивный зал. Вас сопроводят охранники.

Парни смотрели, как мы уходим. Мы были похожи на стадо испуганных овечек. У некоторых из нас шерсть росла на лице. Эти девушки, наверное, пытались как-то удалить волосы тем же утром, но они уже снова отрастали. У остальных, казалось, все в полном порядке. Но как узнать наверняка?

Сара шепнула мне:

– Держись, Лу, я уверена, что у тебя нет ничего серьезного, ведь так?

Я ничего не ответила: это было очень мило, но я знала, что Сара ошибается.

Нас ввели в спортивный зал. С помощью пластиковых ширм его разделили на небольшие отсеки. Нас по одному принимали медсестры в белых халатах.

Я не хочу описывать все это в подробностях, но перво-наперво нас просили раздеться. Полностью. Взять и раздеться в холодном помещении. И пусть даже медсестры были очень вежливыми, в тот день мы столкнулись с ужасной жестокостью.

Я уже стояла голышом, когда раздались первые всхлипывания. Я представляла девушек, которым приходилось показать растущую шерсть. И тех, кто, возможно, впервые обнаружил тогда волосы, которые только начинали разрастаться по телу. Время от времени среди девушек слышались рыдания. Всхлипы эхом отдавались под высоким потолком зала, и у нас от этого стоял комок в горле.

Нас взвешивали, обмеряли, фотографировали. Медсестры в белых латексных перчатках выдергивали по несколько волосков из наших тел. Они словно боялись запачкаться, дотронувшись до нас. Нам нужно было протянуть руку для забора крови, помочиться в баночку, ответить на вопросы о питании, об аллергиях, о перенесенных операциях, о семье. Мне пришлось рассказывать о маминой смерти, об аварии, об операциях.

Когда осмотр закончился, медсестра закрыла мое личное дело. Она заламинировала мою фотографию и протянула мне карточку, на которую я даже не посмотрела. Я засунула ее в карман и вышла из-за ширмы.

Все девушки сидели в глубине зала на скамейке запасных.

Они разбились на две группы. Все было понятно без слов. Две группы, которые разделяло несколько метров. Я была поражена, когда осознала, что больше половины девушек были в группе пораженных «болезнью». Примерно у десятерых волосы были видны. Но другие выглядели «нормально». Я бы никогда не подумала, что тех, кто скрывает свою шерсть, так много. Девушки молча сидели на скамейке, ссутулив плечи. Лица у них были потерянные: их тайну раскрыли. Морган была в группе «здоровых». Сары среди них не было.

На долю секунды я замялась. Все смотрели на меня.

Один из охранников махнул мне рукой, чтобы я шла вперед. Ревер и Лемуан издалека следили за мной.

Я сделала глубокий вздох и подсела к своей группе.

К группе Мутации.

* * *

Вот. С того момента все стало по-другому.

Все знали, кто мы такие. Ну, точнее, думали, что знают.

Между нами провели границу. Между нормальными и ненормальными девушками. Зерна отделили от плевел. Мы были дикарками, прокаженными, Темными.

Именно тогда зазвучало слово «Темные». Так нас почти случайно назвал один ученый. Он выяснил, что происходившие с нами изменения были результатом генетической мутации двадцать третьей пары хромосом, которая определяет пол.

– Это совершенно неслыханно, – объяснял этот ученый в одной из передач. – У мужчин есть хромосома Х и хромосома Y. У женщин – две хромосомы Х. У пораженных болезнью девушек на второй хромосоме Х появился еще один ген, что привело к преобразованию этой хромосомы. Появился новый неизвестный нам тип хромосом.

– Вы хотите сказать, что у этих девушек есть хромосома-мутант?

– Да, можно и так сказать.

– Невероятно! А не могли бы вы поточнее описать последствия этой так называемой Мутации?

– В первую очередь происходят изменения кожного и волосяного покрова, улучшается способность видеть в темноте, зубы и ногти увеличиваются в размерах, а также присутствует эмоциональная гиперчувствительность. Вот что нам известно на данный момент.

– Иными словами, известно совсем немного.

Ученый нахмурился:

– Вы знаете, что исследования еще ведутся. В глобальном масштабе ученые наблюдают миллионы случаев, каждый из которых требует отдельного анализа и рассмотрения. Конечно, исследования должны продлиться несколько лет, чтобы мы получили полную картину. Это чем-то напоминает обратную сторону Луны: мы знаем, что она существует, но увидеть ее не можем.

– Вы считаете, что это может затянуться? Сколько девушек могут стать носителями этого заболевания?

– Я не могу дать вам точный ответ. Несколько сотен. Возможно, несколько тысяч. Как я уже говорил, это совершенно неизученный феномен. Нам даже не с чем сравнивать.