Т-34. Время выбрало нас - Михаил Михеев Страница 19

Решение нашлось неожиданно, и придумал его Селиверстов. Ничего удивительного – что-то подобное он наблюдал последние полгода. Все просто и в точности по заветам Чингисхана: если ваша орда недостаточно профессиональна, задумайтесь о привлечении специалиста со стороны. В переводе на ситуационный это значило похитить немецкого сапера и заставить его работать в своих целях.

Почему бы и нет? Техники немецкие вовсю у Мартынова танки обслуживают, значит, реальный вариант. Только где взять сапера? На это у Селиверстова тоже ответ нашелся. Вернуться к наплавному, учинить очередной обрыв тросов, и когда немецкие саперы прибудут заниматься ремонтом, покрошить их к чертям. Сойдет за нападение обычных партизан. На фоне потерь тот факт, что одного из саперов не найдут, вряд ли кого-то насторожит. Решат, что труп унесло рекой или партизаны с собой увели. А брать лучше офицера – у него подготовка однозначно выше. Стало быть, и заминировать мост сумеет качественнее. Ну а не получится – так хоть фрицев накрошат, и то хлеб. В конце концов, они сюда пришли как раз пошуметь, остальное – так, довеском.

Мысль не бесспорная, но вполне жизнеспособная, и, тщательно ее «обсосав», решили, что она годна к реализации. В результате уже следующей ночью наплавной мост вновь рассыпался, и уже с утра на берегах начали скапливаться техника и люди. Ненадолго – очень быстро немцы сообразили, что процесс может затянуться, и перенаправили транспортные потоки по другим маршрутам. Пробка рассосалась, зато ближе к обеду прибыли саперы и, матерясь на своем лающем языке на косорукую пехоту, раз за разом заставляющую их срываться с места, без промедления приступили к работе.

Охрана моста была невелика, всего-то восемь человек. Оно и понятно, каков объект – такова и охрана. Даже телефона не было. Саперов – шестнадцать, из них один лейтенант, плюс в грузовике водитель. И бронетранспортер, в нем пятеро немцев. Какого хрена он здесь забыл, никто не понимал. Однако как раз броня Хромова не беспокоила. Людей у него было меньше, да еще и, не зная, откуда прибудут саперы, пришлось раскидывать их на два берега. Зато автоматического оружия у разведчиков было куда больше, чем у противника. И в качестве основного козыря в лесу располагались снятые с катера зенитные пулеметы. Спаренные ДШК – сила, четыре ствола крыли все, что было здесь у немцев, как бык овцу. И именно пулемет начал сольную партию в любительском концерте первым.

На одном берегу задача оказалась простейшей. Будку для караульных прошили несколькими автоматными очередями, ДШК не стали даже задействовать. Кое-как оструганные тонкие доски защищали разве что от ветра и не стали для пуль серьезным препятствием. Разведчикам оставалось лишь проконтролировать результат. Но к этому моменту на противоположном берегу вовсю творился ад, треш и угар. И немцам в нем отводилась роль статистов.

Для начала зенитный пулемет прошелся длинной очередью по кузову бронетранспортера. Его борта и винтовочную-то пулю держали не под всяким углом и не со всякой дистанции. Когда же с ничтожного для такого оружия расстояния бьет крупнокалиберная спарка…

Пули размером с огурец-корнишон протыкали машину насквозь. Установленный над кабиной пулемет так и не сделал ни одного выстрела. Вторая очередь, откровенно говоря, уже лишняя – и бронетранспортер осел, накренился и начал тихонько дымиться.

Еще пара очередей – и на берегу разом прибавилось трупов. Двенадцать и семь десятых миллиметра – это страшно. Руки – в одну сторону, ноги – в другую. Две-три пули, и вместо человека – кровавая клякса. Впрочем, и автоматчики не отставали. Саперы, занятые работой, безоружны, пытаются спастись… Не-ет, ребята, вас сюда никто не звал. Пришли за землей – и каждому Россия от щедрот даст ее. Два метра в длину, метр в ширину и полтора в глубину. Это тем, кого не унесет река. И пленных в таком бою сверх необходимого минимума брать никто не собирался, беспощадно добивая раненых.

А потом наступила тишина, показавшаяся оглушительной. Не стрелял пулемет, затихли испуганные птицы. Лишь реке не было дела до выяснения отношения между букашками, возомнившими себя царями природы. Она спокойно несла свои воды, таща свежую пищу для раков – немцев, чьи трупы в нее упали. Да стоял, будто замороженный, саперный лейтенант, еще не осознавший даже, что произошло.

– Ну что, герр захватчик, – Хромов выбрался из укрытия и не торопясь, вразвалочку подошел к немцу. – Давай, руки в гору да пошли…

Что из его короткой речи понял немец, так и осталось за кадром, поскольку офицер молча, не тратя времени на глупые вопросы, засветил Хромову в челюсть. Удар был хорошо поставленным, видать, боксом фриц занимался. Шинель ему, конечно, помешала, сковывая движения, но получилось все равно больно.

Не имей Хромов за спиной хорошей школы и немалого опыта боев, от схваток по всем правилам на ринге до групповой резни с такими же не знающими человеческого языка хамами в мышиного цвета шинелях, ему этого хватило бы… Но реакция была на высоте, и он успел чуть отдернуть голову, из-за чего удар пришелся немного вскользь. И все равно голова будто взорвалась. Больше на рефлексах, чем осознанно, он вскинул руки, прикрыл лицо, защитив его от еще двух ударов, но третий пришелся точно в солнечное сплетение. Хромову показалось, что его конь лягнул. Даже плотный ватник энергию удара погасить толком не сумел, и, согнувшись пополам, Сергей осел на снег. Из неудобного положения «лежа на боку скрючившись» он и наблюдал дальнейшее развитие событий.

Первым, как всегда, подскочил Селиверстов и тут же получил очередное доказательство того, что отечественное оружие самое лучшее в рукопашной. В том плане, что немецкий автомат, которым он был вооружен, имеет хлипкую конструкцию приклада и вообще для ударов неудобен. Во всяком случае, немец легко уклонился и поймал разведчика на противоходе. На сей раз у него все получилось, и Селиверстов рухнул как подкошенный. Судя по всему, желание принимать дальнейшее участие в переговорах у него отпало напрочь.

Немец же, похоже, уверовав в свою крутизну, лапнул рукой кобуру. Вот только когда против тебя толпа, даже секунда, потраченная на извлечение оружия, может стать последней. Один из бойцов, не мудрствуя лукаво, подхватил обломок доски, после чего приложил им немца по хребту. Лейтенант взвыл нечеловеческим голосом и кубарем покатился по снегу. Подоспевшие бойцы тут же посредством ног и прикладов объяснили фрицу, как он не прав, и на том обмен мнениями благополучно завершился.

– Все! – Хромов наконец сумел заставить себя принять горизонтальное положение. Голова слегка кружилась, но это можно было потерпеть. – Хорош, я сказал! Убьете еще, а он нам живой нужен. Что с потерями?

Потерь не было, если не считать за таковые царапину от пули на плече одного из бойцов. Повезло, можно сказать, винтовочная пуля вполне могла натворить дел, но лишь порвала рукав да распорола кожу. Перевязать, конечно, надо, но – потом.

– Режьте канаты и отходим!

Несколько ударов топорами… Хорошие топоры у немецких саперов. Ухватистая рукоять, качественная сталь, да и отточены грамотно, на совесть. Канаты под таким инструментом распадались, как гнилые нитки. Буквально несколько минут – и понтоны, основа моста, уже плывут по течению. Да не просто так плывут, а распадаясь на отдельные элементы. Пожалуй, если немцы попытаются эти понтоны собрать, то возиться им придется долго, и не факт, что все найдут. Или же придется завозить новые. Вся эта мышиная возня тоже, получается, трата времени, сил, отнюдь не бесконечных ресурсов. Маленькое перышко на чаше весов большой войны. И понимающий расклады, едва-едва пришедший в себя немецкий лейтенант смотрел на происходящее с ненавистью. Впрочем, для него сюрпризы еще не закончились.