Последний рассказ - Борис Сапожников Страница 19

Также в нашу группу определили комиссара жандармерии. Этот оказался человеком попроще — я лично ждал кого-то вроде покойного Робера, однако Ален ле Гофф, несмотря на прозвище Горилла и внешность, идеально соответствующую этому прозвищу, оказался весьма толковым сыщиком. Я пару раз работал с ним вместе, когда жертвы преступлений, не доверяя полиции и даже жандармерии, обращались за помощью в «Континенталь». Ле Гофф никогда не позволял себе пренебрежения к частным детективам и всегда охотно делился информацией. Я был бы даже рад такому сотрудничеству, не будь в команде у Гориллы младшего инспектора жандармерии Фаржа — с ним я свёл не самое приятное знакомство в своё время.

Шум в урбе после боя в порту поднялся невероятный. Кажется, газетчики соревновались в том, чтобы очернить власти в этом деле. Выдвигались самые невероятные версии относительно причин рейда на склад «Питерса, Такера и сыновей» — лидировала, конечно, та, что предполагала заинтересованность магистрата урба в том, чтобы контракт на подъём небесной крепости не был выполнен. Чтобы не платить вознаграждение честным коммерсантам, власти устроили в порту целый спектакль со стрельбой. Правда, о том, что охранники склада отбивались до последнего и потери среди штурмовиков гарнизона и бойцов коллегии с жандармерией были довольно велики, журналисты предпочитали не распространяться.

Допрос Папы Дока мало что дал. Его притащили в доходный дом Бовуа и заперли в особой камере, где, по словам вернувшего себе контроль над телом бокора, нельзя было колдовать, так как лоа избегали этого места. Папа Док с зашитыми глазами и оправой, криво сидящей на носу, и не думал запираться. Он поведал всю историю пленения его и его лоа. Вот только яснее нам от его ответов не стало.

— Мой наездник решил, что пора бы прогуляться по улицам, — говорил Папа Док в своей обычной ёрнической манере. Хунган понимал, что ему ничего не угрожает, и даже не особенно спешил покидать камеру и возвращаться к себе на болота. — Захотелось ему одно-другое сердце. Он выбрал юную деву, вошедшую в возраст, но не вкусившую ещё первого поцелуя, и юношу, что чист душой, но не помыслами. Я искал таких, и мой наездник вёл меня, но тут… — Папа Док прервался, сохранять лёгкий тон общения ему оказалось куда сложнее, когда он говорил о некоторых не самых приятных для него вещах. — Тут я увидел его. Он был одет в чёрный плащ и сапоги, а волосы его серебристым водопадом падали на спину. Он не был человеком или гномом, или кем бы то ни было иным, кроме эльфа. Из самой старой породы. Он лишь глянул на меня, и я ощутил, как цепи сковали мою душу. Он связал моего наездника и приказал ему сидеть в том доме и ждать. И убить тех, кто войдёт туда. Ни я, ни мой наездник ничего не могли поделать. Вы видели, как сильно было его заклятье, что он сразился с самим Бароном Самди. Мой наездник бросил вызов смерти — такова сила этого проклятого эльфа.

Всё, что нам удалось узнать от Папы Дока, если ужать его речь до информативной части, — это что в урбе действует невероятно сильный маг народа ши. И нам почти нечего ему противопоставить.

Вообще в эти дни у нас вроде была куча работы — мы носились по урбу, с кем-то разговаривали, кого-то допрашивали, обыскали квартиру, где предположительно скрывался Бомон. Её сумели найти люди ле Гоффа благодаря сети информаторов как в полиции, так и по другую сторону закона. Квартиру обнёс вор, вытащивший оттуда револьвер, из которого застрелили комиссара Робера. Вор оказался довольно неудачлив и попал в руки полиции, редкое оружие привлекло внимание и о нём сообщили кому-то из команды ле Гоффа.

Приехав на квартиру, мы обнаружили там Фаржа вместе с группой жандармских криминалистов. Они переворачивали всё вверх дном в поисках улик.

— При всём уважении, — обращался Фарж исключительно к Дюрану, а меня игнорировал, — мы тут сами справимся. Все результаты вам передадут.

— Мы бы хотели ознакомиться с предварительными выводами, — решительно заявил Дюран. Не то чтобы нам так уж хотелось препираться с Фаржем, однако прокататься зазря через пол-урба — так себе удовольствие.

— Конспиративная квартира или что-то в этом роде, — выдал Фарж. — Несколько комплектов одежды, их вор не тронул. В более серьёзных тайниках, которых он не обнаружил, нашли ещё оружие — пистолеты и револьверы — и патроны к ним. Фальшивые документы — паспорта всех блоков, кроме Лиги, само собой, ну и аришалийские тоже были. Деньги — гномьи кредиты и наши родные кроны, но их немного — на карманные расходы.

Он думал, что, выслушав его, мы уберёмся. Может быть, Дюран так бы и сделал, но я уже работал с Фаржем и видел — он чего-то недоговаривает.

— А что интересного нашли? — надавил я на него.

Врать нам младший инспектор не решился, как я и думал.

— Во второй комнате нашли стул, привинченный к полу. Верёвки ещё валяются. Как будто там собирались кого-то допрашивать.

— Раз так, — кивнул Дюран, — то здесь стоит оставить засаду. Вдруг и в самом деле заявятся с пленником. Убьём двух зайцев одним выстрелом. Я поговорю об этом с вашим начальством.

Лицо Фаржа вытянулось — младший инспектор уже понимал, кто будет сидеть в засаде. Дюрану очень не нравилось, когда его пытаются отправить восвояси, даже когда это делают достаточно вежливо.

Самым неприятным делом оказались бесконечные совещания. В них вынужден был принимать участие Монгрен, и как правило, он брал с собой нас с Дюраном, чтобы мы отчитывались о проделанной работе. Я быстро перестал робеть при виде высокопоставленных персон, фактически правящих нашим урбом. Хуже всего было то, что мы постоянно ходили вокруг да около, и все совещания заканчивались набором одинаковых напутствий от власти предержащих.

— Пресса в руках врага, — настаивал чиновник из магистрата (не помню ни его имени, ни чем он там занимался, кажется, как раз курировал средства массовой информации урба). — Как им удалось добиться такого? Все наши действия выставляются исключительно в негативном ключе. Они давят на прессу, я уверен.

— Деньги, — открыл ему глаза инквизитор. Он говорил ровным спокойным тоном, как будто вовсе не испытывал эмоций. — Пресса у нас свободная же, верно, вот и печатает то, за что им платят.

— И это нас подводит к тому, — продолжил продавливать свою точку зрения, которую отстаивал на всех предыдущих совещаниях, Монгрен, — что наши враги — не разведка Лиги. И вообще не чья-либо разведка.

— Почему вы считаете, что это так, магистрат? — в который уже раз спросил председатель нашего собрания — чиновник для особых поручений при генерал-губернаторе Марния.

— Потому что фонды нашего врага практически неисчерпаемы и тратит он деньги вовсе не то, на что стал бы тратить разведчик. За те суммы, что приходили на счета «Питерса, Такера и сыновей», пришлось бы отчитываться, из каких бы фондов их ни выделяли.

— Но тогда кто же он, наш таинственный враг? Если верить вашим людям, он ещё и маг огромной силы.

— У меня нет сомнений в том, что говорят мои люди, — Монгрен оптом и меня зачислил в свои люди, но спорить я не стал, — даже если они не распространяются насчёт источника информации.