Вслед за змеями - Джезебел Морган Страница 19

Очередные ругательства так и не сорвались с его губ – он уже несся вниз и дальше, в ночь, и пульсирующая нить боли указывала ему путь вернее компаса…

Снова мелькали камни под ногами, сливаясь в мерцающую темную гладь, рябую от трещин и швов брусчатки. Марья неслась, едва касаясь земли, дыхание клокотало в горле, и воздуха не хватало. Она слышала скрипучий смех за спиной, словно жуткий торговец всегда отставал на пару шагов, не больше, – но оглянуться боялась. Теперь она проклинала себя и за любопытство, и за риск, и за глупость, но быстрее бежать от этого не получалось.

Споткнулась она на ровном месте, сделала несколько заплетающихся шагов и остановилась, жадно хватая воздух ртом. Вокруг слабо мерцали стены старых домов, все в черных оспинах отбившейся штукатурки на еще сохранивших былое величие фасадах. Дороги разбегалась веточками-ниточками и исчезали в темноте – идешь, не зная куда, не зная, что за поворотом встретишь.

Израненные плечи жгло болью, и Марья глубоко дышала, пытаясь не стонать. Ей казалось, что на нее смотрят, что ее оценивают, и она оглядывалась, дергалась судорожно, но никого не замечала. Старалась вести себя тише, но собственное дыхание, отдающееся хрипом в груди, казалось оглушительным.

Но разве спасет тишина жертву, если хищники уже идут на запах крови?

Дорога окончилась маленьким сквериком в тупике – черные остовы деревьев, мерцающие ленты дорожек, в центре памятник – оплывший, бесформенный, не понять кому. За высокой чугунной оградой – абсолютная тьма. Даже спрятаться негде.

– И почему я не удивлена? – процедила сквозь зубы Марья, с неохотой оборачиваясь.

Она уже догадывалась, что увидит за спиной.

Они стекались к ней со всех сторон – и безглазые, тонкорукие твари, и подобия животных, и совсем неотличимые от людей. Огоньки глаз рассыпались разноцветными светлячками в ночи, но никто не спешил подойти, никто не спешил напасть. Марья не обольщалась – не из милосердия. За их спинами стоял торговец – и даже твари старались держаться от него в стороне.

Страха не было, только злость на себя, тоска и чувство вины, снова вцепившееся в сердце, – она не справилась, опять всех подвела. И в этот раз – гораздо страшнее, чем раньше.

Марья прижалась лопатками к гранитному постаменту, и холод тут же ужалил в спину и отступил, растворяясь в нервной дрожи. Под слоем льда шевельнулся монстр: что, мол, рискнешь меня разбудить? Марья зажмурилась, прогоняя тихий навязчивый голосок. У сердца разгоралось пламя, быстрее гнало кровь по венам, встряхивало электрическим разрядом, заставляя просчитывать варианты, искать выход там, где его не было.

– Ну раз нет, – губы сами собой растянулись в истеричной улыбке, – значит, сделаю.

Марья оттолкнулась от памятника и бросилась навстречу тварям, с каждым шагом разгоняясь все сильнее. Главное – не споткнуться, главное – не сбиться с шага, все просто, все получится, все… В последний момент Марья вильнула в сторону от дороги, не останавливаясь взлетела на ограду – опереться на чугунную завитушку, схватиться за столб, замереть, балансируя на верхней перекладине, пытаясь не напороться на острые штыри…

Она оглянулась и сама не поняла зачем. Словно что-то дернуло ее против воли, заставило замереть за миг до спасения. Марья прищурилась, часто и глубоко глотая воздух, даже не пытаясь уже успокоить дыхание, пробежалась взглядом по мордам тварей, и там, где до этого одиноко стоял торговец в лохмотьях, теперь были двое, старик и молодой высокий мужчина, оба с открытыми и спокойными лицами.

Люди.

Чертыхнувшись, Марья прыгнула вниз, в непрозрачную тьму – пусть хоть к чертям на куличики занесет, лишь бы от голодных тварей подальше! Приземлилась неудачно, отбив пятки и чудом не подвернув ногу, и выпрямилась медленно, не доверяя своим глазам. Она стояла перед озером, мелким и неподвижным, в черной воде которого отражался низкий, нереально огромный месяц. Резко пахло солью, и она, ослепительно белая в ночной темноте, хрустела под ногами. Абсолютный покой.

Марья сделала несколько заплетающихся шагов к воде, оглянулась. Пустынный берег прорезала чугунная ограда едва ли не в половину человеческого роста, изъеденная и покрытая белыми наплывами соли, за ней мерцали глаза тварей, но ни одна не осмелилась даже приблизиться к невидимой границе.

Марья счастливо расхохоталась. Ее план удался, она смогла сама выпутаться из неприятностей, она справилась! Если б еще так не болели глубокие раны на руках и если б она знала, как безопасно вернуться к Финисту…

– Будем радоваться малому. – Марья облизнула губы и медленно пошла вдоль воды, любуясь на извилистые соляные отмели.

Она не заметила, когда вокруг дрогнул мир и разбился, осыпавшись колючими снежинками.

– Нет, так не пойдет, – усталый старческий голос, смутно знакомый, раздался словно над ухом, и Марья дернулась, оглядываясь.

Конечно же, никого она не увидела – воздух мерцал, прошитый бесконечным потоком белых крупинок. Марья вытянула руку – и кожу ужалили укусы мелких белых песчинок, а очертания пальцев размылись. Теперь она не видела, куда идет, и сердце снова начало тревожно срываться в галоп. Шаг, другой, и густой запах соли ослаб, отдалился, а губ коснулось влажное дыхание близкой реки.

Марья едва не застонала от отчаяния, дернулась назад, но ноги не послушались, они уверенно и неторопливо несли ее вперед, обходя камни и кочки, словно кукловод потянул за ниточки. Покорной куклой она возвращалась обратно в город, обратно в сквер, обратно к стае голодных тварей, и ничего не могла изменить. Только скрипеть зубами и искать взглядом того, кто заманил ее в ловушку.

Воздух прояснился, словно одну за другой подняли сотни вуалей, за которыми скрывались когтистые и зубастые твари. Марья чувствовала их кислый запах и клокочущее дыхание, шла и шла мимо, все еще ведомая кукловодом, и все, что могла, – нервно сжимать и разжимать кулаки.

Пронзительно скрипнув, за ее спиной захлопнулись ворота в сквер, отрезая путь к спасению. И в тот же миг со звоном оборвались натянутые ниточки, и Марья обессиленной куклой прислонилась к ограде, безучастно глядя, как к ней подбирается одна из тварей, похожая на огромного косматого пса с глазами, светящимися гнилым зеленоватым светом. Ее когти скрипнули по брусчатке, когда тварь сжалась пружиной перед прыжком.

Сильный удар сшиб ее на землю, Марья едва успела подставить локоть, чтоб не расшибить нос, сжалась, защищая живот от когтей, но следующего удара не последовало. Она оглянулась и едва не вскрикнула от радости – над ней стоял Финист, он дышал тяжело и быстро, а перед ним на ноги поднималась тварь, выправляясь после неудачного прыжка.

Радость померкла так же быстро, как и вспыхнула, – ясно, что второй раз тварь не промахнется. Или не промахнутся все остальные. Марья с трудом поднялась на ноги, сжалась за спиной Финиста, зашарила по карманам, надеясь отыскать хоть что-то полезное, но пальцы находили только мятые бумажки, монетки и пару скрепок. Марья с раздражением швырнула их на землю, проклиная себя за то, что не приучилась держать при себе что-то действительно нужное.