Сталинградская метель - Владимир Панин Страница 19

Ответ, полученный из Цоссена, потряс Манштейна. Гитлер не отказывался от своего решения по армии Паулюса, но при этом уточнял один важный пункт. Манштейн мог приказать войскам 6-й армии идти на прорыв, но ему категорически запрещалось оставлять Сталинград.

«Крепость на Волге не может быть оставлена врагу, ни при каких условиях», – гласила телеграмма, приведшая в бешенство фельдмаршала.

– И как я теперь должен воевать?! – горестно воскликнул лучший ум тевтонской стратегии у своего начальника штаба Шульца. – Немедленно отправьте Паулюсу приказ, что у него есть ровно 24 часа для подготовки к началу прорыва. В противном случае я не могу гарантировать, что деблокада его армии состоится.

Радиограмма ушла, но Паулюс потребовал дополнительное время на подготовку прорыва, ссылаясь на нехватку боеприпасов и активность противника на участке предполагаемого прорыва. Рождество прошло в напряженном ожидании, а потом свое наступление начал генерал Рокоссовский.

Желая прочно сковать противника, лишить его возможности маневра войсками и вместе с этим отвлечь от места главного удара, Константин Константинович приказал войскам 21-й и 57-й армий ударить по внешнему обводу окружения с запада. Создать ложную иллюзию того, что главный замысел его операции – увеличить расстояние между Паулюсом и Манштейном. Тогда как приданные ему соединения 3-й гвардейской армии концентрировались на севере кольца окружения, в районе станицы Котлубани. Именно оттуда, с севера на юг и должны были ударить советские войска, чтобы рассечь окруженную немецкую группировку на две части, а потом и уничтожить её.

Как и при проведении любой операции, командованию фронта не хватало времени для сосредоточения войск в месте наступления и обеспечения их боеприпасами. Прекрасно понимая важность и остроту момента, люди делали все возможное и невозможное, чтобы успеть к назначенному Ставкой сроку, но из-за сильных морозов и плохо разветвленных коммуникаций хронически не успевали.

По этой причине Рокоссовский попросил Сталина о переносе начала наступления и после непродолжительного обмена мнений его получил. Многие злые языки говорили, что в этом ему помог Мехлис. В противовес им знающие люди утверждали, что главную роль сыграла четкая аргументация, приведенная командующим, и его уверенность в успехе.

В день наступления верный своему принципу не сидеть в штабе Рокоссовский прибыл на командный пункт 3-й гвардейской армии в станице Котлубань, а оттуда проследовал на передовую.

Первыми, вопреки привычному для немцев стереотипу советского наступления, по врагу, а точнее, по его аэродромам ударили самолеты дальней авиации. Один за другим подверглись аэродромы налету тяжелых бомбардировщиков, которым были хорошо известны места их расположения.

Вслед за ними на врага обрушилась фронтовая авиация в виде эскадрилий штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков. Густым роем вились они на небольшом участке фронта, уничтожая живую силу противника и его технику. Люди, танки, пушки – все, что они успели захватить в движении или знали месторасположение, попало под их могучий удар.

Одновременно с ними по позиции врага ударили пушки, минометы и легендарные «катюши». При этом гвардейские минометы ударили не в конце, а в самом начале артподготовки, вызвав у противника страх и недоумение, заставляя немцев покидать свои окопы и попадать под удар советских мин и снарядов.

Все в этом наступлении было «неправильным», непонятным для немцев, что вселяло страх в их сердца перед грохочущей «кувалдой» русских иванов.

Вместо обычного огня по площадям советские артиллеристы целенаправленно громили передний край фашистской обороны, уничтожая вражеские окопы и траншеи, ходы сообщения между ними, блиндажи и огневые точки. Били долго и непрерывно, не давали сидевшим в окопах наблюдателям поднять головы. Продолжали стрелять, когда при поддержке танков в атаку пошла пехота, поражая тех, кто в спешном порядке бросился занимать передовые траншеи обороны.

Только когда наступающие цепи приблизились к немецким позициям, по сигналу офицера корректировщика советские артиллеристы перенесли огонь в глубь вражеской обороны, мешая противнику подтянуть к месту боя войска, уничтожая его узлы обороны, начиная контрбатарейную борьбу с его артиллерией. Громя и расшатывая все, что немцы успели создать и возвести за время своего нахождения под Сталинградом.

Бросив в прорыв на узком месте свыше шестидесяти танков, войска генерала Лелюшенко смогли захватить весь передний край обороны противника, но дальше их продвижение встало. Слишком много опорных пунктов имелось у немцев на этом направлении, быстро уничтожить которые не получилось. Прижатый к стене враг дрался яростно и с упорным ожесточением.

Благодаря небольшому расстоянию кольца окружения и высокой плотности окруженных войск, противник имел возможность быстро вводить в бой резервы, тем самым навязывая советским войскам затяжную позиционную борьбу. На руку фашистам были и многочисленные овраги и балки, засыпанные глубоким снегом. Плохо различимые для ведущих атаку танковых подразделений, они превращались в настоящие ловушки, угодив в которые боевые машины не могли выбраться самостоятельно.

Все эти вместе сложенные причины не позволили советским танкистам продвинуться в этот день дальше пяти-шести километров в глубь обороны противника. Однако возникшие сложности не смогли остановить наступление 3-й гвардейской армии. Подъем боевого духа у солдат был необычайно высок. Люди рвались в бой, желая во что бы то ни стало разгромить и уничтожить ненавистного им врага.

Видя это, командарм с согласия Рокоссовского продолжил боевые действия и в ночное время. Заменяя одно подразделение другим, советские войска громили и рушили вражескую оборону, не останавливаясь ни на час, ни на минуту.

Большую помощь наступающим танкам и пехоте оказали артиллеристы, незамедлительно откликавшиеся на любую просьбу или требование поддержать ряды атакующих соединений своим огнем. Опорные пункты, вражеские батареи, подбитые танки или железнодорожные вагоны, превращенные противником в долговременные огневые точки, все уничтожалось огнем гаубиц, открывая дорогу красноармейцам.

Вместе с пехотными цепями, по распоряжению генерала Казакова, в боях принимали участие и специальные штурмовые группы, вооруженные «сорокапятками». Легкие и подвижные орудия быстро передвигались по заснеженному полю боя при помощи расчета и своим огнем подавляли пулеметные гнезда и дзоты противника.

Напор и решимость русских продолжить наступление в ночное время спутали все карты противника. Привыкшие к тому, что иваны воюют от рассвета и до заката, немецкие солдаты находились в панике, и все чаще и чаще среди них возникали разговоры о том, что все пропало.

Стремясь свести к нулю возможность противника вводить в бой новые силы, генерал Рокоссовский приказал атаковать позиции врага по всему периметру кольца окружения. Грохотал север и юг, грохотал запад, где первоначально предполагалось нанести по врагу главный удар и где были сосредоточены большие запасы мин и снарядов.