Меня зовут Ворн - Катэр Вэй Страница 19

«А может ведь…»

Пленник поднялся на ноги и совершенно спокойно беседовал с Хузаром.

«Смелый мальчик… или глупый? Нет, не глуп он, по глазам видно», – чутье Лексия никогда не подводило, но сейчас оно металось, и одобряя идею с браком, и вопя об опасности. Но желание заполучить заколдованный родовой клинок заглушило вопли интуиции. Этот нож обязательно должен быть если не у него, то у его наследника. Он будет символом их рода, их вечной власти.

– Я не могу жениться на твоей дочке.

– Ты хочешь жить?

– Хочу, – коротко кивнул Калин, глядя в блеклые глаза вождя.

Клеть с мальчиком перенесли ближе к трону, чтобы правителю было удобнее беседовать с пленником, но поставили на приличном расстоянии, опасаясь, что мальчишка со своим волшебством сможет навредить правителю.

– Ты желаешь оскорбить меня? – Лексий сейчас выглядел, словно кот, играющий с мышью перед едой.

– Нет, повелитель. Просто я не имею права на свою семью. Я еще не проходил посвящение в мужчины.

Вождь удивленно дернул бровью и, посмотрев на Хузара, чуть заметно кивнул.

– Сними рубаху, – приказал Хузар. – Повернись, – покрутил он в воздухе пальцем, желая осмотреть торс мальчика со всех сторон. – Никаких следов, мой повелитель. Верно, он мальчишка.

– Возможно, в его племени не отмечают достижения на теле, – задумчиво изрек вождь. – Расскажи, каков ваш обряд. У твоего народа есть традиции?

Калин рассказал и про обряд, и про традиции все, что знал. Вождь надолго задумался. Стоять на израненных ногах тяжело, к тому же кружилась голова, и мальчик собрался присесть, но тут же получил в бок тупой стороной копья. Пришлось просто облокотиться о прутья и таким образом ждать, когда местный правитель меченых снизойдет для дальнейшего разговора.

Разговор видимо прервался на этот раз окончательно, потому что, так и не сказав больше ни слова, вождь поднялся со своего трона и вышел вон. Вслед за ним поспешили и дочки. Только та, самая красивая, хищной походкой обошла вокруг клети, опасно сверля Калина взглядом. Юный боец отметил для себя, что девушка двигается очень плавно, словно зверь во время охоты, и холодок пробежал по его позвоночнику. А она все кружила вокруг клетки, давя мальчика взглядом, но Калин следил за ней спокойно, не выказывая ни малейшего страха. Он даже улыбнулся ей, когда эти гляделки ему изрядно наскучили.

– Ну, ладно, хватит тебе зыркать, – устав стоять и потеряв всякий интерес к происходящему, Калин сел на пол своего узилища. – Знаешь, я тоже не горю желанием жениться на тебе.

Девушка остановилась и, оскалив острые зубы, угрожающе зашипела.

– Язык не прикуси. Отравишься.

Кто-то в комнате сдавленно хохотнул, но кто, Калин не видел. Закинув руки за голову, он улегся и безмятежно растянулся во весь рост.

– Хорошо-то как… – пролепетал он, сладко зевнув. – Только кушать очень хочется.

Яростный рык, и к клетке метнулись сразу несколько охранников, перехватывая взбешенную девушку. Калин даже головы не приподнял, чтобы посмотреть, что там происходит. По звукам он и так понял, что кто-то получил под дых, а кого-то хорошо приложили о прутья, а девушка, злющая до космического масштаба, покинула помещение.

* * *

– Тебе нужно обработать раны, – еле слышно пролепетала девушка. – Ты меня не убьешь?

Калин разлепил сонные глаза и, приподнявшись на локте, посмотрел в сторону говорившей. На него смотрела миловидная девушка с большой глиняной посудиной в руках. Из одежды виднелась лишь коротенькая набедренная повязка, крайне изношенная.

Калин звучно сглотнул и, покраснев, как рак, отвернулся. Окинув комнату взглядом, он с ужасом понял, что спасать его от этой девицы никто не собирается. Его надзиратели сидели в стороне, увлеченно играя в кости.

– Как мне к тебе обращаться? – вновь подала голос девушка. – Пожалуйста, позволь мне выполнить приказ, иначе меня накажут.

В голосе ее слышалось столько мольбы и страха, что сердце Калина сжалось. Он развернулся.

– Давай я сам.

– Нет, – она затравленно глянула на охранников, – мне приказали. Нельзя. Я сама должна это сделать.

– Я не скажу.

– Они скажут, – она снова посмотрела в сторону мужчин.

Калин тоже глянул на них. Те сидели, на первый взгляд совершенно не интересуясь пленником, но мальчик заметил, как оба боковым зрением очень внимательно за всем наблюдают. Пленник усмехнулся.

– Придурки.

Девушка испуганно вжала голову в плечи. От резкого движения таз в ее руках дернулся, и вода плеснула на пол, от чего несчастная, зажмурившись, еще и побледнела.

– Не бойся. Не обижу я тебя, – Калину стало очень жаль ее и немного стыдно за то, что девушка так сильно его боится, но вынуждена рисковать жизнью, как думает она, да и не только она, выполняя чей-то приказ обработать его раны.

Открыв один глаз, потом другой, непослушной походкой она подошла к клетке почти впритык. Руки ее сильно дрожали, вода в тазу подскакивала. Кое-как совладав с собой, девушка присела на пол, поставила рядом таз и, выловив плавающую там тряпку, попыталась ее отжать. Пальцы не слушались. Она комкала мокрую ткань довольно долго, не решаясь просунуть руки меж прутьев и дотронуться до тела мальчика.

– Не бойся, – стараясь говорить как можно ласковее, повторил Калин.

Теплая ткань нерешительно коснулась его раны на бедре. Калин чуть скривился, все же было больно. Зеленые глаза, полные сочувствия и страха, смотрели на него, не моргая.

– Потерпи, – тихонько произнесла девушка, – я аккуратно.

Дюйм за дюймом она отмывала тело от крови. Вода в тазу сменила цвет, окрасившись в бурый, и прилично остыла, когда процедура омовения была закончена. Калина в процессе этого мероприятия попросили снять рубаху и даже штаны. С какой благодарностью он в тот момент вспомнил тетю Любу, которая помимо куртки ему еще и трусов нашила. Как Калин ни старался смотреть куда угодно, но только не на обнаженную грудь, глаза его своевольно сами собой всякий раз оказывались именно там. Смущаясь и краснея, мальчик сидел, скрестив ноги, и как бы невзначай держал руки у низа живота. Он очень надеялся, что ему удается скрыть предательское поведение еще одной не поддающейся контролю части тела. Конфуз его настиг, когда девушка принялась обрабатывать его тело лечебной мазью. Густо покраснев, Калин вжался в себя еще больше, с ужасом понимая, что его «рассекретили». Рамина, так звали девушку, окончив процедуры, собрала принадлежности и, поклонившись почти в пол, попятилась, не смея повернуться к мальчику спиной. Проводив ее непонимающим взглядом, Калин с облегчением выдохнул и покосился на свои грязные изорванные вещи, непривлекательной кучкой лежащие рядом. Одевать их на чистое тело не хотелось, но иных не было.

– Не бери их, – послышался голос охранника. – Сейчас тебе принесут то, что положено по чину.