Пришелец - Фёдор Быханов Страница 18

Россиянин, понимая, что после минувшего рейса предстоит следующий, перед которым потребуется сдавать обязательный тест на состояние здоровья, увильнул от продолжения банкета, проявил чисто национальные черты.

— Мой папа сыр любил швейцарский российской водкой запивать! — заявил с лукавой улыбкой Кольцов.

После чего, не дожидаясь реакции собутыльников на свою остроту, подхватил вилкой с тарелки ломтик ароматного дара альпийских лугов и со смаком отправил его в рот.

Прожевывать сыр пришлось быстрее, чем он хотел, так как понадобилось останавливать решимость хозяина встречи, собиравшегося доказать гостю, что у них в ресторане аэровокзального комплекса есть в немалом ассортименте и русский горячительный напиток.

Ссылка на желание Сергея пошутить, впрочем, оказалась принята вполне понимающе. К тому же и Саймон, судя по всему, имел свои виды на оставшееся время этого праздничного дня, исключавшие немедленное погружение в хмельное состояние.

— Ну и ладно, господа. Отставим дальнейшее угощение! — заявил он.

После чего, взглянув на роскошный хронометр, красовавшийся на его запястье явной приметой штучного исполнения заказа прославленного земляка местными часовыми мастерами, воскликнул прямо противоположное тому, с чего всё только что начиналось.

— Коллеги, что-то совсем забыл — у меня же еще до конца дня есть очень важное дело! — как будто бы вдруг спохватился швейцарец. — Я тут побываю в одном месте, а вечером, как договорились, жду у меня на праздничный ужин!

Подхватив с пола сумку, только что подвинутую к нему Дэйвом Колби, Саймон еще раз улыбнулся друзьям своей знаменитой космической улыбкой счастливого и во всём успешного человека и пошел к выходу из ресторана через автоматически срабатывающие стеклянные двери, ведущие отсюда прямо на автомобильную стоянку.

— Ну, а мы еще пропустим! — Дэйв неловко поднялся со своего кресла и пересел туда, где только что было место Ларсгартена, а и на спинке из кожи небрежно висела на ремне синяя сумка швейцарца, двойняшка той, что только что унес их четвертый товарищ.

Отвлекая друзей от впечатлений, связанных со сценой столь спешного расставания, он приподнялся со своего нового места за столиком.

— Официант, виски! — крикнув в сторону стойки бара, американец забулькал по бокалам остатками вина, доказывая, что действительно пора повышать градус общения от традиционного местного шампанского если не водкой, то наверняка его собственным национальным заморским напитком.

Такая жажда янки, впрочем, тут же наскочила, как та несчастная коса — на могучий камень.

— А может не надо виски? — участливо положил ему руку на плечо Сергей. — Вот и я от «Российской» отказался. Подождём до вечера?

— Что ты понимаешь: надо, не надо! — неожиданно, что было так на него не похоже в прошлые времена, взорвался Дэйв. — Вы-то с Ямотой настоящие счастливчики, а я…

Он упал тяжелой головой на скрещенные на столе руки. Плечи его странно затряслись, вызывая не поддельную жалость у окружающих.

— Извините, ребята, — вдруг пришел в себя Дэйв, окинув их предательски заблестевшим взглядом.

— Да, действительно, не повезло лишь одному из нас четверых! — подумал Кольцов.

Теперь, увидев таким неадекватным своего некогда «железнонервного» командира, Сергей представив, какой силы удар довелось товарищу вынести в жизни, наступившей после финиша марсианской экспедиции.

До него, из сообщений в прессе, доходила информация о том, как в Штатах, узнав, что первым на Марс ступил вовсе не американец, как было с покорением Луны, совсем иначе, чем другие, восприняли итоги экспедиции «Каравеллы».

Тогда многие средства массовой информации, падкие до жареных фактов и скандальных сенсаций, мусолили подробности, будто бы состоявшегося злого разноса требовательного начальства, устроенного командиру экипажа «Каравеллы».

— Это ты лишил Америку приоритета. Столько затрачено, и всё — псу под хвост, — такой была первая фраза, которой встретил своего соотечественника президент.

И, как итог — отлучение от НАСА, прозябание в мелкой конторе, да выпивки на те самые деньги, что ещё причитались ему от солидной некогда премии, выданной к золотому знаку ООН, учрежденному для героев космоса….

На них стали оглядываться.

— Пора идти отсюда, засиделись! — заметив чужое, совершенно не нужное в такой ситуации, внимание, первым поднялся со своего места сам виновник случившейся перемены в настроении, неудачник Дэйв.

Перекинув через плечо ремень синей сумки, он словно подтянулся, стал строже:

— Разместимся в гостинице, а там, вечером, не забывайте, что всех нас ждет к себе в гости дорогой наш и уважаемый всеми друг — Саймон Ларсгартен!

Никто с ним спорить не стал. Каждый отправился туда, где его ждали моменты устройства на ночлег.