Ледяная княжна - Екатерина Боброва Страница 18

Я посадила северянина чистить грибы, а сама забросила в воду крупу, сушеное мясо, добавила из своих припасов картошку, лук и морковку. Туда же булькнулись чищеные грибы.

Готовить на костре мне было не в новинку. Дед у нас был суров и скор на расправу. Если не понравился обед, который мы варили с братом, мог и на землю вылить и заставить готовить заново. А после целого дня на рыбалке есть хотелось так, что желудок сводило, вот и старались, чтобы съедобно вышло с первого раза.

В котелке весело булькала вода, и аромат похлебки плыл по лесу. Сопротивляться ему было невозможно, и на бревне, брошенном около костра, постепенно собрались все члены нашего отряда, кроме двух северян, отправленных в дозор.

В поисках дятла Трикси набрал грибов и теперь доставал их из каски Сказочника, пытаясь определить съедобность. Около его ног росли две кучки. Одна побольше - на грибной шашлык, вторая поменьше - для потравы врага, не иначе. Я лично бледную поганку, нагло подкатившуюся к самому костру, с отвращением выпнула подальше, а вот красным с белыми точками мухомором мы все дружно полюбовались и даже оставили его воткнутым в мох - для красоты.

После сытного обеда меня разморило. Мох казался таким мягким, что я готова была лежать на нем целую вечность и не двигаться. Разговоры стихли сами собой. Даже Трикси приумолк, лениво снимая жареный гриб с прутика и уже без всякого желания запихивая его себе в рот.

- Подъем! - первым встал с бревна Отшельник. Я мысленно застонала. Неет, только не это! А как же после сытного обеда полагается поспать? Мы же полночи шли.

Прикрыла глаза. Пока они собираются, тушат костер и маскируют стоянку, у меня есть минут десять.

- Приказ касался всех!

А как же! Бегу и спотыкаюсь. Он решил потратить десять минут на мое воспитание? Ничего, я и под нравоучения спать могу. Я скоро на ходу спать научусь, и тогда все будет отлично.

- Подъем!

Я почувствовала сильный рывок, и в следующее мгновение оказалась в воздухе, по-дурацки болтая ногами и, подозреваю, с самым идиотским выражением на лице.

- Мне казалось, вы не горите желанием встречаться с гвардейцами.

О! Мы уже перешли на «вы». Странный способ знакомства. Сначала тыкать, а затем вспоминать о вежливости.

- Так что не будем искушать Трехликого долгими стоянками и послеобеденным сном.

Под взглядом ледяного меня становится нехорошо и даже немного стыдно. Так и до раскаянья недалеко. Не дождется. Я княжна и… к тому же единственная женщина в отряде.

- Хорошо, - выдавила из себя.

И только сейчас меня поставили на мох, Отшельник еще немного постоял, удерживая за плечи, затем развернулся и направился к вещам, распределять мешки. Молча двинулась следом. Вытащила свой, надела, с удовлетворением заметила, как нахмурился северянин, но возмущаться не стал. На мгновение даже стало жаль упущенной возможности поставить наглеца на место. Нет, это же надо - княжну за шкирку, как котенка! Отвратительный тип. И где его только воспитывали?

Мысль, что все ледяные родом из знатных семей, я упорно отгоняла прочь. Мне было проще считать Отшельника необразованным мужланом, чем равным себе. Проще и надежнее. Тогда не так бросалась в глаза грация его движений, благородные черты лица, правильные изгиб бровей и небесная лазурь глаз. Когда ледяной прибегал к магии, радужки его глаз темнели и сияли двумя синими звездами. Завораживающее зрелище.

Тряхнула головой, возвращаясь в реальность. А реальность радовала. Стоял чудный погожий день, один из тех прощальных дней лета, когда солнце дарит свое тепло, лес полон зелени и присутствие осени ощущается лишь намеками. В воздухе остро пахло нагретой на солнце древесиной и листвой. И лишь немногие деревца могли похвастаться золотым нарядом.

Это просто кощунство воевать в такое чудное время. И все же, именно туда, в сторону линии фронта, мы сейчас и направлялись.

Шли, пока солнце не стало упрямо клониться к закату, в воздухе запахло сыростью и поднимающимся с болота туманом. Мы двигались по краешку болот, но вглубь, слава Трехликому, не уходили. Холмы исчезли, сменившись на равнину, а вместе с ними пропали и сосны, и вокруг нас вставал лиственный лес. Под ногами чавкало, и приходилось прыгать с кочки на кочку, чтобы не ухнуть по колено в яму. Хорошо еще, что такие мокрые участки встречались не часто.

Отшельник посмотрел на небо, угрюмым взглядом обвел лес, недовольно скривился при виде нас - загнанные лошади и только, и свернул вправо. Болото осталось позади, и у меня шевельнулась слабая надежда, что мы ищем место для привала.

Огромная береза, выворотив корни, лежала посреди леса. Около её подножия, под защитой вала из корней и земли, мы и устроились на ночлег.

Сил готовить ни у кого не было. Сойка вскипятил котелок, добавил туда чая и трав, мы развернули сух пайки. Я вяло поковырялась в еде, сгрызла одну галету, заела шоколадом и улеглась спать, под уютный треск костра.

Не знаю, что разбудило меня посреди ночи, но я вдруг резко вынырнула из сна и распахнула глаза, уставившись в темноту. А затем накатило ощущение чего-то знакомого, но ужасно давно забытого. Чувство было настолько расплывчатым и неясным, что решительно нельзя было понять, что это такое.

Я замерла, прислушиваясь к звукам ночи и одновременно пытаясь анализировать свое состояние. Поняла, что бесполезно. Единственное, что могла сказать определенно, чувство усиливалось и шло откуда-то справа.

Привстала, точнее попыталась. На меня сверху навалилась тяжесть, в шею уперлось что-то холодное, рука грубо закрыла рот, а щеку опалил жаркий шепот:

- Только попробуй дернуться.

То есть мы опять на «ты», господин Отшельник. Занятно.

Не знаю, сколько мы так пролежали. Наверное, долго, у меня рука успела затечь, и дышать становилось все труднее. Странно, но желания дергаться и возмущаться не было. Почему-то я спокойно воспринимала всю ситуацию в целом: ночь, темнота, на мне лежит мужчина. Мягко выражаясь, приличия мало. А если взять еще и нож около горла, и руку, затыкающую мне рот… Это уже выходило за рамки здравого смысла.

Странное чувство постепенно уходило, а вот тяжесть от навалившегося на меня тела становилась все более ощутимой и почему-то волнующей. Может, и права была мама, когда заводила разговор о помолвке. Может, и в самом деле пора?

И тут же одернула себя. Вот, же дура! В таком положении думать о непотребном?

Щеки полыхнули румянцем стыда. И я порадовалась темноте, скрывающей покрасневшее лицо.

Внезапно я почувствовала, что свободна. Рука больше не закрывала рот, в шею не кололо лезвие ножа, Отшельник сдвинулся в сторону, и дышать сразу стало легче.

- И что это было? - прошептала, садясь и рефлекторно потирая шею. Сначала наручники, теперь это. Я обрастаю новым опытом, правда, исключительно криминального характера.

И как будто мне кто-то ответил. В темноте смутно мелькнула чья-то тень, послышался тревожный шепот. Да, что к проклятому, происходит?