Протокол "Шторм" - Влад Полевой Страница 18

– Кто?

– Новый хозяин.

От подобного известия у оперативного сотрудника Ивашки отпала челюсть, и несколько секунд он просто моргал, не в силах что-то произнести. Наконец дар речи вернулся, и, кивнув, юноша бросился вверх по лестнице, обронив на ходу:

– Погоди, сейчас разберусь.

Послышались торопливые шаги, потом шуршание неподходящих ключей и как следствие предсмертный хрип дверного звонка, после чего ситуация повторилась вновь. Отсутствовал Ивашка минут тридцать, после чего появился хмурый, сгибаясь под тяжестью здоровенного рюкзака. Вещей он, в ходе ловли на живца, точнее на собственную персону, в квартиру притащил изрядно, и теперь, пыхтя и потея, эвакуировал свое имущество.

– Козел, – хмуро прокомментирован он. – Хорошо, что я мебель не стал доделывать.

– Хорошо, – согласился Пашка. – Так что делать будем? На улице-то уже темно.

– Хочешь, – добродушно предложил коллеге Ивашка, – можешь у меня переночевать. Денек перекантуешься, а завтра новую квартиру найдешь.

– А вот скажи мне, Ивашка, а что у вас по кликухам все? – Пашка снова задал вопрос, всплывавший недавно в кабинете строго руководителя шестьдесят второго отдела. – Будто не люди, а звери какие.

Ответ Петрова по смыслу полностью копировал сказанное руководством:

– Конспирация. Мы, знаешь ли, работаем в очень специфических условиях. Никогда не думал, почему при задержании ОМОН балаклаву на морду натягивает? Чтобы не узнали. У нас попроще с этим. Многие параллельщики и в лицо-то нас не различают, однако есть среди них люди влиятельные и злые. Заточат на тебя зуб и нагадят, когда знают адрес и телефон.

Ивашка жил буквально в пяти кварталах от съемной квартиры, так что за разговором Пашка и не заметил, как они добрались до дома.

– Подниматься будем тихо, – начал инструктировать товарища Петров. – У меня соседи дурные. Дверью не хлопай, топать даже не пытайся, а то Иван Никифорович из квартиры напротив в тебя из двустволки солью зарядит.

– Стрелял уже в кого? – в ужасе поинтересовался Пашка, прямо-таки физически ощущая, как приоткрывается дверь и оттуда появляется хищное рыло берданки, готовое в любой момент произвести непоправимое.

– Стрелять не стрелял, но каждый раз обещает. Ты не подумай чего, соседи у меня хорошие. Тишину только любят.

Вопреки всем ожиданиям Кочеткова, квартира у Ивашки оказалась большой и опрятной. На полу пушисто расстилались ковры, звукоизоляция закрывала стены и потолок, так что в жилье оперативника Кочетков оказался будто в закрытой капсуле. Громыхнув рюкзаком по полу, Петров довольно усмехнулся:

– Выдохни, паря. У меня тут такая звукоизоляция, что можно дискотеки устраивать. Денег на это дело угрохал, страшно подумать. Чтобы не задохнуться в этом боксе, систему поточной вентиляции умные люди рисовали.

– Интересно, – улыбнулся Пашка, поставил рюкзак на пол и, присев на маленький табурет в прихожей, начал расшнуровывать ботинки. – И ты здесь один живешь?

Квартира была и правда замечательная, а по сравнению с прошлым жилищем Кочеткова и вовсе дворец. Чистота, свежий воздух, белый потолок и приятный желтоватый свет от люстры под потолком. Обои мягких цветов и вроде бы текстильные, а под ковром аккуратные светлые дощечки наборного паркета. Из прихожей вели три двери. Первая в туалет и ванную, вторая, судя по доносившимся оттуда запахам овсяного печенья и пельменей, отворяла путь на кухню, а третья, как оказалось позже, вела в проходную комнату. Что уж говорить, двухкомнатная жилплощадь у столь юного товарища – это о чем-то да говорит.

– И откуда же у тебя такие хоромы? – подивился Пашка, бесшумно ступая по толстому ворсу ковра.

– В наследство досталась, – честно признался Ивашка. – Бабушка с дедом у меня тут жили. А еще до революции, до большевиков этот дом целиком моей семье принадлежал. Потом пришла советская власть, будь она неладна, и нам оставили один этаж, а позже вот эту проходную двушку. Кстати, часть большой трехкомнатной квартиры.

Войдя в проходную комнату, Кочетков застыл в смущении, однако Ивашка тут же указал на широченный диван.

– Спать тут будешь. Белье в шкафу. Одеяло на верхней полке, тонкое шерстяное, но думаю, не замерзнешь. Ты, кстати, храпишь?

Дальнейшее никому не интересно. Ну, умылись, ну почистили зубы, ну, потом вспомнили, что сегодня играет «Зенит», и решили посмотреть матч, усевшись тут же на диване и потягивая пиво из пузатых бутылок. Разбрелись спать тоже не спеша. Ивашка как бы отлучился на минуту, а позже, когда Кочетков заглянул в его комнату, хозяин квартиры уже вовсю раскручивал обороты по пути в объятия Морфея. Пашка лег чуть погодя. Снов в этот раз не было.

Ивашка проснулся в половине шестого утра от умопомрачительно запаха. Свесив босые ноги, он нащупал тапки и уверенно направился на кухню, по пути приглаживая взъерошенные волосы пятерней. Источник был локализован верно – кухня, а на столе, который отродясь не видел сервировки, стояли две тарелки, приборы. Также, к великому удивлению хозяина, где-то была найдена солонка, а несколько клочков аккуратно порванной прошлогодней газеты, видимо, должны были заменить салфетки.

– Кофе будешь? – поинтересовался Кочетков у прибалдевшего, блаженно щурившегося на завтрак Петрова. – А то я нашел у тебя немного растворимого. Дрянь редкостная, однако на первый раз сойдет.

Усевшись за стол, Петров согласно закивал и, пододвинув к себе тарелку с пышущим жаром варевом, с аппетитом принялся за еду. Содержимое тарелки было уничтожено за считаные минуты, под Пашкину улыбку. Отхлебывая кофе из пощербленной по краям кружки и довольно отдуваясь, хозяин поинтересовался:

– Откуда ты такое богатство надыбал? В магазин сгонял?

– Да нет, конечно, – усмехнулся Кочетков, – провел ревизию твоего холодильника. Запасов у тебя не густо, так что чем богаты…

Следующий день начался с бумажной волокиты, к которой Пашка не то чтобы питал отвращение. Он попросту не представлял, как это может быть, как это на самом деле натурально, нудно и противно выглядит. Поцарапанный бампер и правое крыло, разбитые вдребезги фары привели Митрича сначала в немое недоумение, а потом, почти мгновенно, ввели в состояние боевого безумия берсеркера, обожравшегося мухоморами. Пожилой, степенный человек, почти наверняка семейный, перемежая свою речь проклятиями и обещаниями долгой и мучительной смерти для нерадивого сопляка, попытался убить того гаечным ключом. И случилось бы так, если бы не подоспевший на выручку Танк. Чудом оказавшись в тот момент в гараже и став свидетелем мизансцены, он кое-как перехватил зампотеха и, с трудом удерживая его, утащил к дальним боксам, где и запер, подперев для верности дверь валявшимся рядом карданным валом.

– Потом отопру, когда остынет, – ответил он на немой вопрос Кочеткова. – Однако москвич он тебе в жизни не забудет. Я бы в течение месяца в гараже, на твоем месте, не появлялся.

– Знал бы ты, что было, – печально вздохнул Пашка, опасливо поглядывая на оброненный Митричем гаечный ключ. – Гнались за нами.