Стальное Сердце - Брендон Сандерсон Страница 18

Я окинул взглядом дальние стены. Возле лестницы стояли несколько пустых мусорных баков и прикованных цепями мопедов. Часть стен разрисовали гравировкой предприимчивые уличные художники. Хоть этого делать не полагалось, люди их молча поддерживали – это был единственный доступный простонародью способ мятежа.

– Что ж, можно торчать тут, пока они и впрямь не явятся, – сказал Коди, потирая лицо мозолистым пальцем, – А можно пойти проверить, так ли все просто. Предлагаю второе. – Он встал.

Один из больших мусорных баков вдруг начал мерцать.

– Погоди! – сказал я, хватая Коди и пригибая его к земле. Сердце подпрыгнуло в груди.

– Что такое? – встревоженно спросил он, снимая с плеча винтовку – старую, но ухоженную, с большим прицелом и новейшим глушителем спереди. Я никогда не смог бы позволить себе такую. Более дешевые стреляли плохо, к тому же из них было слишком тяжело целиться.

– Вон там, – сказал я, показывая на мусорный бак. – Смотри.

Он нахмурился, но взглянул туда, куда я указывал. Я отчаянно перебирал в памяти фрагменты своих исследований. Мне нужны были мои записи. Мерцание… Какой-то эпик-иллюзионист… Но кто?

«Рефракция, – вспомнил я. – Иллюзионист класса С со способностью к личной невидимости».

– Куда смотреть-то? – спросил Коди. – Ты что, кошку спугнул, или…

Он замолчал, когда бак замерцал вновь. Коди нахмурился и присел еще ниже.

– Что это?

– Эпик, – прищурившись, сказала Меган. – Некоторым низшим эпикам со способностью к иллюзии трудно поддерживать ее в полной мере.

– Ее зовут Рефракция, – тихо сказал я. – Она достаточно опытна и может создавать сложные визуальные образы. Но ей не хватает способностей, и ее иллюзии всегда заметны. Обычно они мерцают, как будто от них отражается свет.

Коди поднял винтовку, целясь в мусорный бак.

– Значит, говоришь, никакого бака там на самом деле нет и там скрывается нечто другое? Может, солдаты охранки?

– Скорее всего, – сказал я.

– Пули могут ей повредить, парень? – спросил Коди.

– Да, она не высший эпик. Но, Коди, ее может там и не быть.

– Ты же только что говорил…

– Она иллюзионист класса С, – объяснил я. – Но вторая ее способность – личная невидимость класса В. Иллюзии и невидимость часто идут рука об руку. Так или иначе, она может сделать невидимой себя, но не все остальное – вокруг чего ей приходится создавать иллюзию. В этом поддельном мусорном баке наверняка прячется отряд охранки, но если ей самой хватает ума – а я в этом не сомневаюсь, – она где-то в другом месте.

Я почувствовал зуд в пояснице. Эпиков-иллюзионистов я просто ненавидел. Никогда не знаешь, где они окажутся. Даже самые слабые из них – класса D и Е по моей собственной системе обозначений – могли создать достаточно большую иллюзию, чтобы спрятаться в ней самим. А если они обладали личной невидимостью, это было еще хуже.

– Вон там, – прошептала Меган, показывая на большое деревянное сооружение на детской площадке, похожее на крепость. – Видите те ящики наверху башни? Они только что мерцали. Кто-то там прячется.

– Там хватит места только для одного, – прошептал я в ответ. – И оттуда напрямую видна дверь моей квартиры. Снайпер?

– Скорее всего, – кивнула Меган.

– Значит, Рефракция где-то рядом, – сказал я. – Ей нужно видеть как сооружение на детской площадке, так и поддельные мусорные баки, чтобы поддерживать иллюзию. У ее способностей не такой уж большой радиус действия.

– И как нам ее оттуда выманить? – спросила Меган.

– Насколько я помню, она любит участвовать в облавах, – ответил я. – И будет держаться рядом с солдатами охранки на случай, если потребуется отдать приказ или создать иллюзию им в помощь.

– Треск! – прошептал Коди. – Откуда ты все это знаешь, парень?

– Ты что, не слышал? – тихо спросила Меган. – Он всю жизнь этим занимался. Он их изучает.

Коди поскреб подбородок, – похоже, он считал все, что я говорил раньше, пустой бравадой.

– Ты знаешь, в чем ее слабость?

– Это есть в моих записях, – ответил я. – Пытаюсь вспомнить… В общем, иллюзионисты обычно не могут видеть, когда сами становятся полностью невидимыми. Им нужно, чтобы свет попадал на радужную оболочку. Так что нужно искать их глаза. Но по-настоящему опытный иллюзионист может сделать так, что цвет его глаз будет совпадать с цветом окружающей обстановки. Но это не совсем ее слабость, скорее ограничение самих иллюзий.

Что там еще?

– Дым! – воскликнул я, и Меган бросила на меня яростный взгляд. – Это и есть ее слабое место, – прошептал я. – Она всегда избегает тех, кто курит, и держится поодаль от любого огня. Это достаточно хорошо известно, и тому есть немало подтверждений.

– Пожалуй, стоит все-таки поджечь квартиру, – сказал Коди, которого подобная перспектива, похоже, только обрадовала.

– Что? Нет.

– Проф говорил…

– Мы все еще можем добыть информацию, – сказал я. – Они поджидают меня, но послали лишь мелкого эпика. А это значит, что я им нужен, но они еще не сообразили, что сегодняшнее убийство – дело рук мстителей. Или, может, они просто не знают, какое я имею к нему отношение. Вероятно, мою комнату еще не обчистили, даже если уже там побывали.

– Отличный повод сжечь квартиру, – сказала Меган. – Извини, но если они настолько близко…

– Но для нас очень важно туда войти, – все больше беспокоясь, ответил я. – Нужно узнать, что им удалось обнаружить. Если сожжем квартиру сейчас – ослепим сами себя.

Остальные двое колебались.

– Мы можем им помешать, – сказал я. – А заодно, возможно, и убить эпика. На руках Рефракции немало крови. В прошлом месяце кто-то подрезал ее машину, и она создала иллюзию, будто дорога впереди сворачивает. Ее обидчик врезался в дом. Шестеро погибших, в том числе дети.

Эпики отличались явным, почти невероятным отсутствием морали или угрызений совести. Подобная бесчеловечность стала предметом интереса теоретиков и ученых. Убивали ли эпики потому, что Напасть по какой-то причине наделила способностями лишь самых чудовищных представителей человечества? Или они убивали потому, что суперспособности развращали человека, снимая с него любую ответственность?

Определенного ответа на данный вопрос не находилось. Меня это не особо интересовало – я не был ученым. Да, я собирал информацию, как любой спортивный болельщик собирает информацию о любимой команде. Поступки эпиков и их причины волновали меня не больше, чем бейсбольного болельщика – физика удара биты по мячу. Значение имело лишь то, что эпики не задумывались о жизни обычного человека. С их точки зрения жестокое убийство являлось приемлемым наказанием за самые мелкие прегрешения.

– Проф не разрешал нам атаковать эпика, – сказала Меган. – Это не по правилам.