Ночные проповеди - Кен Маклауд Страница 18

– Эй, ты сделал бэкап?

– Да, босс, сделал.

– Давно?

– Полчаса назад.

– О’кей, Харди. Топай внутрь и ненавязчиво присмотри за Джесс. Она будет с типом в лоли-прикиде, выглядящим малость стремно.

– Черный лак для ногтей или как? – прорычал робот.

– Ничего настолько гадкого. Может, дело пустяковое. Но что-то в этом типе не так.

– Босс, вас понял. Конец связи.

Спустя минут пять Дэйв заметил, как Хардкасл движется вдоль задней стены и вдруг исчезает за колонной шириной меньше своего тела. Дэйв застыл на секунду в замешательстве, потом сообразил: робот виртуально расширил колонну, наложил новое изображение на старое. Теперь никто из находящихся в общем виртуальном пространстве вышибалу не видел.

Робот сработал виртуозно. Наискосок от него, на другой стороне зала уселись в кабинке Джесс и лоли.

Один файл спустя Джессика снова включила связь.

– Интересный парень, – сообщила девушка. – Загляни к нам.

– Все о’кей?

– Конечно. Будешь готов, заходи.

Дэйв и так собирался устроить себе перерыв. Он подобрал несколько новых композиций, разбавил горстью уже звучавших и поставил список на перетасовку. Варшава отцепил белый воротничок от черной тенниски, сунул его в шляпу, оставив ее на кафедре, и спустился вниз. Затем дернул себя за мочки ушей, отключая звук, и пошел к бару так быстро, что полы черного кожаного плаща захлопали по сапогам. Тихо в зале не стало, но без музыки стал куда слышнее ритмичный, слитный стук подошв. Правда, группка-другая новичков разговаривали чересчур громко. Но это ничего, они скоро усвоят и здешний этикет, и технику общения.

Дэйв не стоял в очереди и не платил. Короли не ждут и не платят. Барменша заметила его издали и протянула над головами очереди три запотевших бутылки пива. Диджей беззвучно поблагодарил и пошел через зал к нужной кабинке. Джессика и лоли сидели друг напротив друга – два полюса сценического стиля. Джессика – высокая, рыжая, в длинном черном бархатном платье с прорезными рукавами, в кожаном корсете, напудренная добела, с черными губами и веками. Лоли – все персиковое, сливочное, ворох юбок до колен, на белом платье розово-зеленый принт из веточек роз, масса кружев и ленточек. Рядом на скамье – шляпка в тон, кукла и сумочка. Завидев Дэйва, лоли пододвинул их к себе. Варшава как раз собирался усесться рядом с ним, чтобы тот не сбежал, и потому воспринял жест лоли как добрый знак, расставил бутылки и уселся.

Нуб протянул руку в белой сетчатой перчатке.

– Михаил Алиев, – представился он.

– Давид Варшавский.

– Знаменитый Дэйв Варшава! Я слышал о вас, но впервые увидел на сцене.

– Мы заметили, что впервые.

– Неужели я настолько бросаюсь в глаза?

– Боюсь, что да, – подтвердил Дэйв и глотнул пива. – Должно быть, ты все уже рассказал Джесс.

– М-да, – подтвердил лоли, наливая пиво в стакан и прихлебывая, будто чай. – Я журналист-фрилансер.

Работаю здесь для Pravda.ru. Меня попросили проверить слушок насчет возможной связи между убийством Мэрфи и дарксайдерами.

К этому времени Дэйв достаточно изучил физиономию парня, чтобы запустить поиск в «Огл фейс». Без макияжа Алиев выглядел совсем по-другому – но его слова подтвердились. Да, журналист. Писал он в основном о светских сплетнях да публиковал обзоры и рецензии на всякие поп-культурные объекты, но за ним числилась и пара сочных скандалов о мошенничествах русской строительной компании в Лейф Уотер. Красавчик Алиев, похоже, был круче, чем выглядел.

Дэйв выбросил результаты поиска из поля зрения.

– Мне показалось, расследование убийств – не твоя стихия, – заметил диджей.

– Уж точно, – согласился Алиев. – Но я – единственный, кто работает на Pravda.ru в Шотландии, рядом с местом преступления. Вы же знаете, каковы газетчики, когда в деле замешаны убийство, священник, оккультизм…

– К несчастью, я это отребье и вправду знаю, – согласился диджей. – Они как-то изобразили, будто я откусил голову живому цыпленку. А я, мать их, всего-то был виджеем на сантеристской свадьбе.

– Ему тогда было семнадцать, – пояснила Джессика. – Ошибки молодости.

Дэйв глянул на нее свирепо.

– Если перейти к делу, что думаете насчет слуха? – заметил Алиев.

– Слуха? Если он до меня не дошел, значит, его и не было вовсе. Твои редакторы троллят.

– Но ведь, в сущности, это возможно, – гнул свое Алиев.

Дэйв откинулся на спинку, сделал большой глоток, заглянул в глаза Джессике. Та едва заметно качнула головой. Варшава кивнул в ответ – столь же незаметно.

– Их «путь левой руки» – это несерьезно. Сплошь болтовня, а на деле и мухи не обидят. «Свобода и вседозволенность» – это да, но упаси бог ступить на мозоль соседу. Тебе очень повезет, если найдешь самозваного колдуна, который признается, что в буйной и нелепой юности принес в жертву котенка на могильном камне.

– Но есть и неогностики, – указала Джессика.

– О да, – подтвердил Алиев.

– Никогда про них не слыхал, – констатировал Дэйв.

– Это потому, что ты торчишь днями на кафедре, а я-то постоянно сижу у бара.

– И то верно, – согласился Дэйв и, посмотрев на лоли, добавил: – Что касается субкультур, Джесс здесь – эксперт номер один.

– Они – не субкультура, – пояснила та. – Скорее интеллектуальное течение, слегка напоминающее религию. Их не отличить по особой одежде, привычкам, знакам. И свои идеи они не спешат высказывать прямо. Насколько я знаю, они вполне способны уговорить себя на убийство священника. Кое-кто из них, во всяком случае.

– Они что, совсем сдвинутые? – поразился Дэйв.

– Ничто не кажется безумным, если не верить в реальность мира, – сообщила Джессика.

Дэйв наконец понял, о ком речь, и воскликнул:

– А-а, вот ты о ком!

– Да, про них.

– Большей частью гики-физики и прочая публика в этом роде.

– Вы о ком? – спросил Алиев.

– Ты слышал когда-нибудь о гностиках? – спросила Джессика, придвинувшись к лоли.

Тот покачал головой.

– Знаешь, древнегреческие гностики верили в то, что мир создан злым демиургом. Некоторые отождествляли его с Богом Ветхого Завета. А Иисус будто бы явился от истинного, доброго Бога, чтобы спасти нас. Конечно, на самом деле оно куда сложнее, но я разжевала, так сказать, суть. Неогностики переделали древние взгляды на свой гиковский лад. Ребята верят, что Вселенная – это всего лишь колоссальная программная модель, запущенная на великом небесном компьютере, а тот, кого верующие считают Богом, – на самом деле этакий сверхчеловеческий программист, который грубо и жестоко забавляется с нами. В общем, о таком обычно треплются студенты-первокурсники на философском факультете, они вечно западают на доказательство симуляции. Но, в отличие от первокурсников, неогностики на самом деле верят в злого программиста. А заодно верят и в то, что все, кто поклоняется традиционным божествам, на самом деле орудия злого демиурга и враги человечества.