Рыжая Соня и зов арены - Питер Нейл Страница 18

— Я тебя не понимаю.

— Я говорю о Куршахасе.— Ведьма цедила слова, едва заметно шепелявя.

— О Куршахасе?

— А разве ты не поэтому здесь? — Осуму улыбнулась.

— Я знаю, что Хавлат сделал все, чтобы отца осудили как можно быстрее. Видимо, он чего-то сильно боялся.

— Возможно. Но больше всего он хотел скрыть тайну Куршахаса. Для Хавлата Куршахас страшнее смерти.

— Почему?

— Потому что Куршахас — это само Зло. Разве отец ничего не говорил тебе о нем?

— Совсем немного.

Осуму пожала плечами:

— Значит, он считал, что больше тебе знать ни к чему. Куршахас — творение зла, а Хавлат — всего-навсего человеческое существо.

— Куршахас — колдун?

Разинув беззубый рот, Осуму разразилась визгливым смехом.

— Называй его как хочешь. Для созданий Тьмы имена не играют особой роли. Это люди считают, что смогут что-то понять, если дадут имя необъяснимому. Но зло — это просто зло, и все.

Алинор задумалась ненадолго, затем тряхнула головой и заговорила о другом:

— Ты обучала моего отца магии.

— Я научила его кое-чему.

— И ты продала или отдала ему какие-то магические предметы?

— Может быть.

— И несмотря на это или, наоборот, из-за этого мой отец погиб. Хавлат посоветовал ему воспользоваться магией против Kypшaxaca, но не собирался предоставлять возможность довести дело до конца. Это все был обман. Ты по-прежнему утверждаешь, что Хавлат о тебе не знает?

— В Аренджуне найдется множество мест, где можно изучать магию. Ты думаешь, Хавлат интересовался, кто наставлял твоего отца?

— Расскажи мне об этих местах.

— Дочь Эримиора, я дала твоему отцу магические предметы, с помощью которых он мог достичь своей цели. Это правда. Но в этом городе найдется не меньше сотни ведьм, которые могли сделать то же самое, и еще не меньше сотни мужчин, которые заявляют, что они колдуны. Здесь же ошивается уйма иноземных магов, жрецов-вероотступников и гадалок…

— Но большинство из них — шарлатаны. А ты? Ты обманула моего отца или на самом деле помогла ему?

— Пхе! — Осуму презрительно фыркнула.— Магией может заниматься всякий. Добыть благовония и свечи, выучить заклятья и заговоры нетрудно… — Старуха пожала плечами.— Если нет веры, ничего не получится, а если есть и вера, и искреннее желание, то магия срабатывает. Есть демоны и духи, которые ждут. Они пребывают в сновидениях и в вине. Их достаточно просто позвать. Зажги свечи, воскури травы — это облегчит дело. Но демоны приходят и так. Эти живут в твоем сердце, и в моем тоже. Не благовония заставляют демонов приходить, но, воскуривая их, мы вызываем демонов. Если тебе нужна магия, начни ею заниматься. Демоны и духи всегда готовы прийти. Ты молишься богам?

— Иногда.

— И боги отвечают тебе? Они к тебе приходят?

— Не знаю. Может быть… Иногда. Они такие загадочные…

— А демоны приходят быстрее. Боги далеко — демоны близко. Демоны всегда алчут, боги — нет.

Алинор недоверчиво взглянула на дряхлую колдунью: неужели все так просто?

— Но ты учила моего отца магии. Согласишься ли ты стать и моей наставницей?

Осуму молча смотрела на нее.

Алинор развязала кожаный мешок и начала доставать оттуда разные предметы.

— Ты давала эти вещи моему отцу. Или он купил их у тебя.

— Может быть.

Алинор разложила на столе два свитка, несколько свечей, талисман, каменный фиал с маслом.

— Это ведь твои вещи? — пристально взглянула она на старуху.

Осуму криво улыбнулась и, наклонившись вперед, взяла кувшин и две бронзовые чаши, стоявшие на столике:

— Давай выпьем вина.

Алинор вовсе не хотелось пить вино ведьмы.

— Отец хорошо заплатил тебе?

— Да. Хорошо. Пей.

— У меня есть деньги — все деньги моего отца. Я могу дать тебе гораздо больше, чем он.

— Деньги? — Осуму хихикнула.— Зачем мне деньги? Твой отец платил иначе.

— Чем же? — Алинор растерялась.

— Пей вино, девушка.

— Может быть, рабами? Или тебе нужно было что-то особенное для колдовства?

Осуму промолчала.

— Может быть, он продал тебе душу, старуха?

— Он давал мне… себя,— пробормотала ведьма.— Прошу тебя… пей.— Она взглянула на гостью и захохотала.— Он занимался со мной любовью! Ты изумлена? Ах-ха-ха! Да-да! Разве тебе самой неведомы желания тела, девушка? Неужели ты думаешь, что они пропадут, когда ты состаришься?

Алинор на самом деле испытала легкое потрясение. Но она умела скрывать свои чувства. Ответив на смех Осуму презрительной улыбкой, девушка вдруг поняла, что от этой отвратительной старухи ей ничего больше не нужно, и полезла в мешок за последним предметом.

— Пей вино, дочь Эримиора.

— Погоди. Сначала покончим со всеми делами. Тебе знакома эта вещь? — Она показала кинжал, который Эримиор собирался использовать во время ритуального жертвоприношения.

— Весьма возможно.

— Его ты тоже продала моему отцу?

Глаза Осуму сузились.

— Может быть. Но зачем ты…

— Я хочу, чтобы ты посмотрела на него, Осуму.

Алинор медленно наклонилась вперед. Позолота на рукояти блестела в тусклом свете ламп, острие было направлено прямо на старуху. Внезапно чего-то испугавшись, ведьма отодвинулась.

— Теперь смотри,— сказала девушка,— на печать, что на лезвии, рядом с рукоятью.

Затем она сделала быстрое движение — клинок, находившийся на расстоянии ладони от лица Осуму, словно ожил и прыгнул вперед. Книги и кубки полетели на пол. Тонкая кровавая линия четко обозначилась на серой, морщинистой коже.

— Ах ты, шлюха! — задохнулась Осуму.— Так ты поэтому?.. — Она осеклась.

Алинор поднялась и вытерла лезвие о циновку. Осуму упала назад, ударилась о стену и, съехав вниз, застыла в неловкой позе со скрещенными ногами.

Она не отрывала взгляда от Алинор, ее глаза горели яростью, в горле у ведьмы клокотало, но она не могла произнести ни слова.

— Немного сока растения динг,— небрежно бросила Алинор.— Ты умрешь, но сначала просто не сможешь ни двигаться, ни говорить.

Девушка быстро собрала в мешок принесенные вещи, затем потянулась к чаше с вином, из которой не вылилось ни капли. Поднося чашу к губам, она не сводила глаз с ведьмы.

— Не-е-ет,— покачала головой Алинор.— Я не стану вкушать твоего вина. Так что, Осуму? Я должна была это выпить? Ты хотела этого, старая ведьма? Ты ведь добавила сюда яд?