Тень Хранителя - Дэннис Фун Страница 18

— Что тебе от меня надо?

Мабатан в тот момент очень хотелось оказаться где-нибудь совсем в другом месте, хоть со скри, пожирающими людей, только не здесь, занимаясь исцелением этой пропахшей снадобьем девушки. Она села на полу, скрестив под собой ноги. Ее спокойствие резко контрастировало с возбуждением ловца видений.

— Я хочу исцелить тебя от снадобья, — просто ответила Мабатан.

— Что ты хочешь этим сказать? — закричала целительница в отчаянии. — Ты отняла у меня снадобье и развеяла его по ветру! Потом заперла меня в этой комнате! Разве я еще не вылечилась?

— Чтобы исцелиться, понадобится неделя, а может и месяца не хватить. Твое выздоровление будет зависеть от того, как часто и в каких количествах ты принимала снадобье. Пока ты не исцелишься, ловцы видений могут тебя найти. Ты знаешь об этом.

Мабатан заметила, что целительница смотрит в пол, сжимая левой рукой пальцы правой.

— Они приходят ко мне во сне, — прошептала Аландра, но каждое ее слово было легко различимо. — Откуда ты узнала об этом?

— Они обычно так и поступают. Чего они от тебя хотели?

— Стоув. Детей. Меня. Чтоб я вернулась обратно. Обратно в Оазис.

Аландра опустилась на пол, будто ее покинули силы, по ее тону можно было сделать вывод, что она смирилась со своим положением.

— Что ты сказала им?

— Что Стоув не со мной и я не смогла выяснить, что произошло с детьми.

Мабатан внимательно прислушивалась, как билось сердце целительницы — пульс был быстрым, но стабильным. Значит, она ее не обманывала, хотя и аккуратно подбирала слова — так же, как когда во сне разговаривала словцами видений.

Мабатан произнесла медленно, так, чтобы Аландра расслышала каждое слово и смысл его дошел до самого сознания девушки:

— Снадобье порабощает тех, кто его принимает.

Оно наказывает тело, которое предает его и отказывается употреблять. Ты сама целительница. Расскажи мне, какие у тебя симптомы этого недуга.

Целительница подняла руки на уровень шеи и стала загибать пальцы:

— Сердцебиение значительно учащеннее обычного. Я чувствую слабость, раздражительность, в общем, я — сама не своя. Сначала мне казалось, что это просто страх, но теперь я ничего не боюсь, а руки мои все равно…

Протянув перед собой руки, целительница попыталась унять в них дрожь, но ей это не удалось. Мабатан заметила страх в ее глазах, она поднялась и взяла руки ловца видений в свои. Пальцы были мертвенно-бледными и такими тоненькими, что казалось, их просто сломать.

— Твои друзья говорили тебе когда-нибудь, почему у них нет детей?

Целительница взглянула на Мабатан с удивлением.

— Там — в пещерах Оазиса, есть какие-то химические вещества, которые замедляют старение, но размножаться они из-за этого не могут.

— Как и Владыки Города, — сказала Мабатан, тщательно подбирая слова. — Они ведь вполне успешно борются с возрастом, хоть в пещерах и не живут.

— Так оно и есть.

— Но ведь и Владыки не могут иметь детей. Аландра пожала плечами.

— Наверное, не хотят.

Мабатан пристально посмотрела на целительницу.

— Дело не в этом, а в том, что они тоже принимают снадобье.

Ловец видений зажмурилась, а когда раскрыла глаза, в них сверкало негодование.

Крепко сжав в своих руках ладони Аландры, Мабатан придвинулась к ней еще ближе. Как же много эта девушка еще не понимала, и как мало времени оставалось, чтобы ей что-нибудь объяснить!

— Те области Края Видений, о которых знаешь ты, ловцы видений и Владыки Города, лишь малая его часть. Но то, что вы сотворили в этом маленьком его участке, привело к возникновению там разлома, который может весь его разрушить. От дальнейшего расширения этот разлом сейчас сдерживают дети. Они будут это делать до тех пор, пока не иссякнут все их силы, но времени осталось совсем немного, и нам надо действовать без промедления. Виллум считает, что ты в этом можешь помочь. Поэтому тебя надо исцелить. Я принесу травы, чтобы облегчить тебе неудобства.

— Неудобства?

— Ты сама все увидишь.

В глазах целительницы все еще светилась подозрительность. Мабатан были вполне понятны ее сомнения. Решение этой задачи было испытанием для них обеих — пережить исцеление дано не каждому.

* * *

Уже спустились сумерки, и потому путешествие казалось ей мрачным, даже в чем-то зловещим. Хотя Стоув была безмерно благодарна белым сверчкам, ей все равно было как-то не по себе от того… как бы это поточнее выразиться… в общем, потому, что и на плечах ее, и на голове собралось множество насекомых. К тому же ее постоянно окружали четыре воительницы-апсара. Они, как старые приятели, без умолку болтали с Виллумом, да еще и над ней постоянно подшучивали.

— Ну что, Стоув, погано ты, должно быть, себя чувствуешь?

И Виллум говорил с ней так участливо, так заботливо, что аж тошно становилось. Как же она ненавидела этот его тон! Такой терпеливый, настойчивый, как будто он разговаривал с безнадежно больной или с капризной принцессой на горошине.

— Ты почему-то не счел нужным сказать мне, что мы будем путешествовать в сопровождении этой оравы, — проговорила она самым что ни на есть елейным голоском.

— В этих землях полно фандоров, поэтому я и попросил этих женщин нас сопровождать.

Стоув поняла, что Виллум подавил вздох. Теперь он еще позволял себе держаться с ней не то покровительственно, не то снисходительно!

— Нам не нужны эти апсара. Мы и без них сможем отразить любое нападение.

— Проявлять наши с тобой способности было бы крайне неразумно. Если хоть один человек случайно это заметит, Дарий сможет узнать о нас.

Она вдруг поняла, что сморозила глупость. Почему мысли у нее в голове так путаются? У Дария ведь повсюду шпионы! Никто об этом не знает лучше, чем она. Глаза у Дария как кинжалы, руки как когтистые лапы… Волосы ей поглаживает… Это он все зовет и зовет ее: дочка… дочка… дочка…

— Стоув, Стоув, послушай меня, я делаю все, что в моих силах, чтобы заблокировать его, но нас это истощает. Легче будет, если ты заснешь. Постарайся уснуть. А когда проснешься, встретишься с моей семьей, с сестрой моей и бабушкой. С ними мы будем в безопасности.

Она почувствовала, как мысли Виллума коснулись ее разума, утешая и снимая напряжение. Скоро, — говорил он ей, — скоро ты освободишься от Феррела. Скоро ты будешь дома.

Уже совсем засыпая, она коснулась щеки Виллума. Его лицо было мокрым от слез. Глупенький Виллум — с чего бы ему плакать?