Адвентюра наемника - Евгений Шалашов Страница 18

— Как обычно, Ваше Высочество? — поинтересовалась женщина-палач.

— Пожалуй, — кивнул Силинг и спросил: — Десять плетей достаточно?

Фрейлейн Натэла оценивающим взором посмотрела на обнаженное тело, потрогала за бок, провела рукой по спине и важно, словно лекарь, излагающий диагноз, произнесла:

— Граф, хотя и немолод, но еще достаточно крепкий мужчина. Мышцы развиты, жира немного. И очень упрямый. Придется выдать ему двадцать, а лучше тридцать плетей, но с перерывами, а иначе умрет.

— Значит, выдадите ему по десять плетей, с перерывами… — раздумчиво сказал герцог.

— Лучше пять за прием, — не согласилась с ним женщина. — Пять, потом ведро воды, минут десять на отдых, еще ведро, потом снова пять.

— Надолго затянется, а у меня еще множество дел, — вздохнул герцог. — И мне бы хотелось все услышать самому. Может, используете клещи для выдергивания ногтей?

Я сидел, распустив уши, внимательно вслушиваясь в занимательный разговор, похожий на консилиум лекарей у постели больного. Но если кто-то решит, что я осуждаю герцога, он неправ. Напротив, Его Высочество, показавшийся при нашем первом знакомстве скажем так э-э, чуточку мягковатым, вырос в моих глазах. Нет, друзья мои, мягкотелых правителей не бывает в природе, а коли бывают, то долго не живут.

А фрейлейн палач, взяв в свою ручку ладонь графа, потрогала его ногти и сообщила, с грустинкой в голосе:

— Короткие ногти, зацеплять неудобно. Часа на два, не меньше.

— Фрейлейн Натэла, — улыбнулся фон Силинг. — Я знаю, что вы мэтр в своем деле. Нужно придумать что-то быстрое.

Висевший на дыбе граф пытался презрительно улыбнуться, показать, что перенесет все пытки, и не вымолвит ни словечка. Дурак. Другой, на его месте, уже пел бы, как влюбленный соловей.

— Если быстро, то будет жестко, а то и жестоко, — вздохнула палач.

Мне снова стало не по себе. Если палач рассуждает о жестокости, то что же он сотворит? Может, сбежать? Но опять-таки, положение обязывает присутствовать, у меня у самого есть вопросы к графу, да и любопытно, если уж совсем честно. Врать не стану, сам не пытал, но пытки видел. Что же такое придумает фрейлейн Натэла, чего бы я не знал?

— Хензель, жаровню, — приказала фрейлейн.

Когда подручный суетливо раздул маленькую жаровню, женщина-палач натянула перчатки из толстой кожи и положила на угли несколько длинных иголок. Какая банальность — раскаленные иглы под ногти. Видел. Мне сведущие люди объясняли, что нет смысла их раскалять. Иголка под ноготь — это ужасная боль, а раскаленный металл ничего не прибавит, и не убавит. Но она положила на огонь еще и ножницы с кривыми лезвиями, похожие на садовые.

— Хензель, возьми его за пенис, — кивнула фрейлейн подручному.

— Куда взять? — не понял тот мудреного слова.

— Бери его за член, болван! — рассерженное уточнила палач, сопровождая приказ коротким ударом под ребра.

Тот скривился от боли, но послушно ухватил графа за мужское достоинство.

— Баран, за кончик берись, — прошипела женщина. — Как я стану работать, если ты весь пенис в кулак зажал?

— Виноват, фрейлейн, — пролепетал бедный дурачок, сдвигая пальцы.

Фрейлейн палач посмотрела на графа, повернутого спиной к нам, увидела что-то интересное для себя и хмыкнула:

— Ну-ка, еще немножко потереби.

— Слушаюсь, — радостно осклабился подручный, принимаясь сосредоточенно теребить «хозяйство» арестанта.

— Вот так, молодец, — похвалила фрейлейн Натэла усилия помощника, а потом, искоса посмотрев на герцога, пообещала: — Если Его Высочество позволит, я тебе отдам господина графа, только попозже.

— Если он будет отпираться, то разрешу, — благодушно отозвался герцог.

— Благодарю вас, Ваше Высочество, — сделала книксен женщина-палач.

Подойдя к жаровне, осторожно дотронулась до «садовых» ножниц. Хмыкнула, сняла тонкие перчатки и натянула потолще, из буйволовой кожи, взяла ножницы. Вернувшись к жертве, кивнула помощнику:

— Держи его член за самый кончик. — Подняв глаза к графу, сообщила. — Дорогой Грейгс, сейчас я отхвачу вашу гордость. Не волнуйтесь, заражения крови не будет. Вы как предпочитаете, чтобы вам отрезали все сразу, или по частям?

Палач развела лезвия ножниц и, не спеша, принялась их смыкать. А граф неожиданно издал звук, донесшийся не из рта, а из другого места, а вместо запаха паленой плоти к нам пошел совершенно другой запах…

Мы с герцогом прикрыли носы кулаками, а фрейлейн только брезгливо посмотрела на жертву, отнесла ножницы обратно к жаровне.

— Хензель, подмойте графа, — приказала палач. Вздохнув, фрейлейн обернулась к герцогу и виновато произнесла. — Простите, Ваше Высочество, но господин граф оказался простым засранцем.

— У-у-у… — принялся издавать рыдающие звуки граф Грейгс, а потом прохрипел: — Снимите меня… Я все сам расскажу.

Фрейлейн осторожно спустила графа, но тот поначалу был не в состоянии говорить. Пока граф, скорчившийся на полу, словно во чреве матери, рыдал, я успел заметить, как герцог обменялся со своим палачом торжествующими взглядами и осознал, что стал частью небольшого спектакля, разыгранного для единственного зрителя — господина Грейгса. Впрочем, сегодня я тоже оказался в роли зрителя.

Графа отмыли, кинули какую-то простыню, чтобы прикрыться, да и прохладно, если голышом-то сидеть, и теперь, некогда гордый аристократ, стучал зубами и спешил излить душу:

— Честью клянусь, Ваше Высочество, я не приказывал убивать гонца. Я лишь хотел, чтобы Бенеж и его люди задержали гонца, пока мой племянник не убьет Артакса.

Герцог, скользнув по мне взглядом, пожал плечами и задал новый вопрос:

— Зачем вашему племяннику убивать Артакса? И почему вы называете его просто Артакс, если я жаловал ему титул?

— Артакс, то есть граф Артакс, хотя мне неизвестен ни его герб, ни имена его предков, оскорбил моего родственника, барона Выксберга. По его милости барон потерял титул и поместье.

— Барон сам лишился своего титула, отдав в залог собственное имение, — сухо сказал герцог. — Граф Артакс очень великодушно поступил, не разглашая подробности поединка.

— Пусть так, — не стал спорить с правителем граф. — Выксберг, пьяница и болван, его, как последнюю шлюху выкинули из окна, но что это меняет? Он принадлежит к моему роду, к роду Грейгсов. Его позор — наш позор. Выгсберг имел привилегию останавливаться в любой гостинице, и эта привилегия считалась честью для всего рода. Мало того, что э-э… граф Артакс лишил Выксберга титула, он оскорбил весь наш род, забрав меч после поединка. Этот меч подарил нашему предку сам Хеймдалль и он приносил удачу всему роду.

Невольно я усмехнулся. Куда не плюнь, везде знаменитые мечи. Ладно, у герцога имеется меч Сигурда, излечивавший нарывы и фурункулы, а у меня, стало быть, хранится оружие Хеймдалля?