Градуал - Кристофер Прист Страница 18

Хорошо, что монсеньор Акскон предупредил нас заранее. Все прихватили с собой небольшие сумки, полученные в ходе предотъездного собрания. Это оказалось совершенно необходимо.

К тому времени как пришла пора покинуть Веслер, оркестранты уже по большей части освободились от психологии групповой поездки. В последнее утро пребывания в Веслер-Гавани мы направлялись в порт поодиночке или небольшими группами. Я лично брел по узким улицам к гавани в полном одиночестве. Передо мной успела выстроиться небольшая очередь – я узнал всех до единого.

Вновь я узрел и группу молодых людей в неформальной одежде, ожидающих перед зданием приемной службы, однако находились они уже в другом месте. Теперь они собрались перед зданием со стороны города, где мы стояли в ожидании проверки выездных виз. Снова они поглядывали на нас, но по-прежнему небрежно, без назойливости или вызова. Мне показалось, они ждут, что мы к ним приблизимся, но не мог даже представить, зачем. Они ничего, похоже, не продавали.

Оказавшись в здании, я подошел к пустующей секции стойки, положив багаж так, чтобы он был виден. Достал из портпледа документы – разумеется, те же самые, которые уже показывал несколько дней назад при въезде. Женщина за стойкой взяла эти бумаги и разложила перед собой на столе. Подавшись вперед и опершись о стойку ладонями, она читала внимательно, касаясь каждого листка кончиками пальцев, переворачивала его, чтобы осмотреть обратную сторону – обычно пустую, – переворачивала еще раз и прочитывала снова. Я молча ждал. Рядом вдоль стойки так же стояли некоторые из моих коллег, совершенно не понимая, что все это значит.

Наконец чиновница спросила:

– Как вас зовут?

Я сообщил свое имя, хотя оно совершенно отчетливо виднелось на каждой из разложенных перед ней бумаг.

– С какой целью вы посещали Веслер, монсеньор Сасскен?

Я, не сомневаясь, что каждому из прошедших передо мной был задан тот же вопрос, спокойно ответил:

– Я член оркестра, совершающего тур в культурных целях. Так же как и все.

– Я спрашиваю не у всех, монсеньор Сасскен. Назовите культурные цели вашего тура.

– Мы дали цикл концертов классической музыки в Зале Паласио здесь, в городе Веслер-Гавань.

– Какую музыку вы исполняли?

– Вы хотите знать музыкальный стиль или названия произведений?

– Какую музыку вы исполняли?

И такого рода вопросы продолжались еще несколько минут. Голос у женщины был механический, невыразительный и настойчивый. Я чувствовал угрозу в ее вопросах и, пока тянулись минуты, начинал раздражаться, но в то же время, как ни странно, ощутил к ней жалость. Целый день она вынуждена работать в этом плохо вентилируемом сарае, шумном и неудобном, допрашивая чужаков о причинах их путешествий. Я старался отвечать коротко и по существу. Ни разу за все время допроса чиновница не взглянула на меня прямо, держа вместо этого голову опущенной, словно сравнивала мои ответы с документами.

Наконец допрос подошел к концу, завершившись несколькими вопросами относительно нашего следующего местопребывания. К счастью, накануне вечером нам напомнили, что следующей остановкой будет остров Манлайл. Моей сильной стороной всегда были впечатления, а не житейские мелочи, так что я был рад напоминанию.

– Манлайл, – сообщил я, толком даже не зная, как это название произносится. Но, по-видимому, это было не важно. Чиновница, не торопясь, собрала мои бумаги. Среди них было и расписание поездки с разборчиво напечатанными названиями всех островов, которые мы собирались посетить. Женщина один за другим сунула документы под штамп франкировальной машины и вернула мне всю стопку.

После этого она наконец посмотрела на меня, и я впервые ясно увидел ее лицо.

– Ваш жезл, монсеньор Сасскен.

– Мой что?

– Путешествуя по островам, вы должны иметь с собой жезл. Я хочу его зарегистрировать.

Тут я вспомнил про стержень, лежавший полузабытым в самом низу. Вытащив, я вручил его чиновнице, осознав при этом, что на жезле нет ничего, показывающего, что он именно мой. Может, стоило написать на нем мое имя? Поступил ли так уже кто-нибудь?

Она взяла стержень обеими руками, внимательно осмотрела, легонько повертев в пальцах. Потом повернулась и подошла к машине, выкрашенной тусклой охрой, которая стояла на полке у нее за спиной. Похоже, устройству было уже немало лет. Чиновница сунула жезл концом в отверстие, и он скользнул внутрь на всю длину древка. Немного погодя какой-то внутренний механизм втянул стержень еще чуть глубже, загорелся и погас сигнальный огонек, а потом жезл выскочил из гнезда. Чиновница вернула его мне.

– Спасибо, что посетили Веслер, монсеньор Сасскен. Желаю вам приятного дальнейшего путешествия. – Бросив взгляд на людей, выстроившихся позади меня, она повысила голос: – Следующий!

Я поднял багаж и с облегчением вышел на пристань, где ожидал корабль. Осмотрел жезл, пытаясь понять, что сделала с ним машина, но ничего не обнаружил. Никаких следов – ни штампа, ни какого-либо знака. Может быть, в древесине спрятана магнитная металлическая полоска? Довольный, что процедура закончилась, я спрятал жезл обратно в портплед.

Добравшись до судна, я обнаружил, что сходни еще не спущены. Поставив сумки, я присоединился к остальным собравшимся на причале. Было пока довольно рано, дневная жара на нас еще не обрушилась. Через несколько минут я начал прохаживаться по пристани вдоль вертикальной стены – выкрашенного в черный цвет борта корабля. Посмотрев вниз, я увидел узкую полоску воды, которой тень придавала глубокий зеленоватый оттенок. Глядя на нее, я думал о том, что и это часть моря, океана, раскинувшегося на весь мир. С какой стати пытаться хранить его в секрете? Все эти острова, немыслимо многочисленные, имеющие форму, но лишенные структуры, омываемые морем, – все они детали, части чего-то. Мне мучительно хотелось постичь острова, но реальность все время искажала их образ.