Где бы ты ни был - Джеймс Ганн Страница 18

– А нельзя ли как-нибудь попроще? – перебил его Болдуин.

– Ну вот возьмем, к примеру, шотландский виски, – стал терпеливо объяснять Феннел. – Его характерный букет получается благодаря тому, что ячменный солод просушивают дымом от сгорания торфа.

– Давайте лучше о характерных свойствах нашего пива, – сказал Болдуин. – Вот, смотрите!

Он схватил бутылку и выплеснул оставшуюся половину Герхардту в бокал.

Пиво с журчанием потекло из горлышка и бурно вспенилось. Шапка приняла форму обнаженной красотки. Теперь она потягивалась: пальцы сцеплены, руки вытянуты, плечи отведены назад, слепые пенные глаза смотрят на Джерри.

– Фот оно тшто! – От удивления акцент у Герхардта усилился. – Так, знатшит, это и есть пена?

Пузырьки лопались, и девичья фигурка слегка покачивалась, как будто живая.

– Откуда она взялась? – глухо спросил Болдуин.

Герхард пожал плечами и сказал неуверенно:

– Много причин может быть. Тип солода, температура затирания, дрожжи… Ja, дрожжи! Если у меня не получилось пиво, виноваты всегда дрожжи!

– Ваше мнение? – Болдуин резко повернулся к Феннелу.

– Этим штаммом мы пользуемся вот уже который год, – ответил Феннел, глядя на красотку в бокале. Сглотнул. – Я утверждаю, что дело в карбонизации и гуммиарабике. Видимо, произошла какая-то реакция, и…

– Чушь, – твердо возразил Джерри. – Ты сто раз все перепроверял. Содержание углекислого газа ровно две целых сорок две сотых, гуммиарабика столько же. В общем, говорите, что хотите, но на самом деле…

– На самом деле – что? – спросил Болдуин. – Скажете, это совершенно обычное явление, которое объясняется совершенно обычными причинами?

– Да, – вяло произнес Джерри. – Дион все объяснит.

Дверь в кабинет распахнулась. На пороге стоял человек в белом комбинезоне.

– Мистер Блитц, это срочно! – крикнул он. – В цехе розлива черт-те что творится!

Они прошли через охлаждаемый цех дображивания. В цехе розлива было теплее, но рабочих била дрожь. Большую часть просторного помещения занимали аккуратные ряды алюминиевых кег. В центре стоял разливочный аппарат, а рядом с ним – закупоренный кег с вбитым в него краником. В металлических литровых кружках пенилось пиво.

Из закрепленного на потолке резервуара спускались четыре жестких шланга. По технологии под каждым должно лежать по кегу, повернутому отверстием вверх. Первый только начинают заполнять, второй уже наполовину полон, в третьем опадает пена. Шланг отводят в сторону, а пузатый, мускулистый рабочий загоняет в отверстие деревянную пробку и забивает ее массивной киянкой. Четвертый, закупоренный кег тем временем откатывают, а на его место кладут новый, пустой.

Однако работа стояла. Шланги были убраны, все четыре кега лежали полные, из них хлестала пена. В ней кордебалет из четырех обнаженных девиц, каждая ростом человеку по пояс, исполнял эротический танец.

Мужчины широко раскрытыми глазами наблюдали за танцовщицами, не в силах пошевелиться.

– Кто вам велел разливать партию? – спросил Джерри у начальника смены.

– Никто, мистер Блитц, – ответил тот, нервно сглотнув. – Просто больше нечего было делать.

Джерри решительно направился к разливочному аппарату. Пенные девушки потянулись ему навстречу. Не обращая на них внимания, Джерри схватил киянку и вбил пробку в отверстие. Еще несколько ударов, и все кеги были закупорены. Пена, а с ней и красотки, с тоскливым шипением растворилась. Джерри вздохнул.

– Все, больше это пиво не разливать. Ждите указаний.

– Вот сами и ждите, – огрызнулся кто-то из рабочих. – Ноги моей тут не будет!

Он пошел к выходу, остальные потянулись за ним.

– Вы понимаете, что это значит? – спросил начальник смены. – Они теперь все уйдут!

– А то я не вижу, – глухо отозвался Джерри и поплелся к лифту.

Уже у комнаты совещаний он столкнулся в дверях с Болдуином. Тот охнул, якобы от неожиданности.

– Вернулись? Отлично. Мы как раз проголосовали. В общем, либо вы решаете вопрос с пеной, либо мы забраковываем всю партию. А это повлечет за собой соответствующие перестановки в руководстве.

Джерри устало кивнул.

– Сколько еще?

Болдуин не стал делать вид, будто не понял.

– Каждая минута простоя – это убытки. Продажи необходимо возобновить как можно скорее. Времени у вас до завтрашнего утра.

Собрание закончилось. На Джерри никто не смотрел, все проходили мимо: Болдуин, Ривз, Уиллифорд, Вудбери, Олберг.

Билл задержался и отвел Джерри в сторону.

– Послушай, – прошептал он. – Прости, что я…

– Проехали.

– Нет, я договорю! Когда Болдуин спросил про рекламу, я мог… то есть должен был настоять…

– Проехали, сказал же, – холодно произнес Джерри. – Тебе за свое место переживать надо.

В кабинете стало странно тихо и пусто. Джерри оглянулся на Дорис.

– Ну а ты чего не уходишь?

– Я с вами, мистер Блитц, – сказала она. – Уйду, только если меня уволят.

Джерри испытал некоторое облегчение. Что ж, хоть кто-то его не бросил. Ну и еще Джоан.

– Дион нашелся?

Секретарша грустно покачала головой.

– Нет, мистер Блитц, но я поговорила с парой барменов, которые с ним знакомы. Сказала, чтобы позвонили, если он вдруг объявится.

– Пьет, стало быть?

– О, пьет, да еще как! Но ни один бармен не видел его пьяным. Это их весьма впечатлило.

– Ну да, столько пить, – мрачно произнес Джерри. – Черт, а казался отличным малым!

– Может, следовало побольше разузнать о нем, прежде чем нанимать?

– Папа нанимал, незадолго до смерти. Тогда-то я и познакомился с Дионом. Они, кажется, дружили. Болтали, шутили, выпивали. Папа уже был плох, но Дион как будто возвращал его к жизни.

Джерри погрузился в воспоминания.

– Перед папой стояла бутылка без наклейки. Он сделал глоток, потом ударил кулаком по столу и сказал: «Клянусь богами, я его сварю!» Затем посмотрел на меня: «А если со мной что случится, то сваришь ты, сын! Человек должен оставлять после себя не только деньги!» – «Ты о чем?» – «Назначь Диона старшим пивоваром! Он сварит такое пиво, которое никому здесь не снилось!»

– И ведь сварил, – сказала Дорис.

– Да, сварил. – Джерри вздохнул. – Жаль, папа не дожил, чтобы попробовать. Дион очень старался. Неделями не выходил из пивоварни. Контролировал весь процесс – от затирания сусла до добавления дрожжей, никого не подпускал. А потом вдруг раз – и исчез. Больше я его не видел.

– Странный человек, – задумчиво произнесла Дорис. – Впрочем, уверена, у него был веский повод.