Ярл Авалона - Михаил Кисличкин Страница 18

— Кукуруза, картошка мелкая для посадки, чеснок, лук, пшеница, ух ты, даже пакетики с семенами огурцов и помидоров не забыли — заглядывал по очереди во все мешки Макарыч. — Для начала очень даже… не знаю как на экспорт, а себя обеспечить посевным материалом можно. Было бы кому, мля, работать…

— Глянь–ка сюда, ярл, — позвал меня Павел. — Кажется, еще одна торговая площадка обнаружилась.

— А ну покажи, — положив взятый в руки молоток на стол рядом с ящиком с гвоздями, я подошел к дальней стене. Огороженное барьером возвышение было раза в четыре больше того, что осталось в пещере. Пульт управления торговой площадкой нашелся в паре метров, вмурованным в стену. Одна красная кнопка включала примитивный сенсорный экран, на котором можно было выбрать в меню несколько нехитрых действий вроде отправления и приемки груза. Впрочем, — подумал я, — этого и достаточно. Управление торговлей завязано на компьютер в штабной пещере. Здесь и в самом деле можно обойтись минимумом функций. Логично.

— Оставляем все пока здесь, — еще раз осмотревшись по сторонам, отдал я команду. — В целом все понятно, а потом надо будет сделать основательную ревизию. Склад закрываем, ключ берем с собой. Пора на борт!

— Наконец–то кэп! — тут же отозвался рядом со мной Матвей. — Склады и бараки, это хорошо, но скучно. По сравнению с пароходом, все это фигня. Пойдем, посмотрим наш главный приз! Зря что ли в долги влезли?

«Бойкий», — подойдя к носу судна и задрав вверх голову, громко прочитала сделанную белой краской надпись Юля. — Кто–то уже постарался и дал имя нашему суденышку. Славно…

— Видимо, тот самый таинственный прошлый заказчик, — ответил ей Матвей. — Впрочем, мне название нравится. А вам, кэп?

— Подойдет, — согласился я. — Что–то в этом есть. Задорное имечко и одновременно боевое. Пусть будет «бойкий», если никто не против.

— В самый раз, — кивнул Макарыч. — Мне тоже название по душе, звучит неплохо. Ну что, заходим на борт? Чего все встали, трамвая ждем? Ярл, вам, наверное, первому войти полагается…

Мы вшестером топтались у ведущих на палубу сходен, никак не решаясь вступить на них. Вблизи судно отнюдь не казалось таким маленьким как с высоты над бухтой. Рубка возвышалась над палубой на высоту трехэтажного дома, а мачты и еще выше, длиной «пароходик», как любили выражаться наши моряки, был метров шестьдесят, не меньше. Мы просто терялись на его фоне, и я вдруг подумал, что нам с кораблем ни за что не совладать. Слишком мало народу. А больше и взять некого — Игната я на всякий случай оставил рядом с ранеными, в качестве силовой поддержки Нине. Мало ли… белорусам на сто процентов я пока доверять не мог. Стало быть, нам нужно освоить судно своими силами, а еще лучше — сделать рейс на остров с маяком. Так что нечего мяться, вперед — решился я и первым сделал шаг по металлическим сходням, поднимаясь наверх…

Дальше у меня было больше эмоций, чем каких–либо здравых соображений. Корабль оказался более чем неплох, это сразу становилось ясно, глядя на бегающих туда–сюда с довольными рожами моряков. Впрочем, и без них все понятно…

Рубка китобойца оказалась частично оснащенной современными приборами. По словам Матвея, на судне был установлен продвинутый морской радар и современный эхолот с радиостанцией, а так же глубоко модернизирована система управления. Впрочем, я в обилии ручек, тумблеров, телефонных трубок, здоровенных циферблатов от аналоговых приборов и кнопок, торчащих из массивных железных приборных шкафов марки «made inUSSR», мало что понимал, а вот четыре современных плоских жидкокристаллических экрана у капитанского кресла и справа от него сразу бросались в глаза. Другое дело Матвей с Юлей — судоводители быстро опознали среди советских приборов новенький радиопеленгатор СРП‑5, индукционный лаг ИЭЛ‑2, репитеры гирокомпаса «Курс» в центре рубки и радиостанцию ПВ/КВ «Чайка». Впрочем, мне это мало о чем говорило.

Понравилось мне и во внутренних помещениях. Тесно, конечно, что там говорить, но вполне терпимо. Есть даже парочка одноместных кают, включая каюту капитана и жилье старшего механика, «деда», которым предстояло стать Олегу. Во всяком случае, так должно было быть по флотским традициям, но в нашем случае одноместная каюта безусловно переходила к Юле. Еще были четыре двухместные каюты, а остальное — кубрики на четыре — шесть узких двухъярусных коек. Имелась кают–компания, медпункт, камбуз, небольшая мастерская у кормы — кораблик был вполне себе автономен. Каюты вполне пригодны к проживанию, на койках лежит стопками чистое белье. В машинном отделении пахнет свежей краской и смазкой, все блестит чистотой — загляденье. Вообще на судне я нигде не заметил ни пятнышка ржавчины. Прогулявшись по отсекам, чтобы составить общее впечатление, я поднялся в рубку и сел в кресло, ожидая, когда мореманы закончат инспекцию. Макарыч, выпросив себе в помощь Пашу, тем временем уже возился у орудия. Я хорошо видел в окошко рубки, как они крутили там колесики наводки, смотрели в панораму, что–то дергали и о чем–то спорили. Вскоре пушка повернулась вокруг своей оси и уставилась стволом в море прямо по курсу, а затем начала водить им вверх и вниз — артиллерист примерялся к своему рабочему инструменту…

— В камбузе еды полно, — сообщила Юля, появившись через час в рубке и вручив мне здоровенный бутерброд с салями и кружку с горячим кофе. — Есть овощи, копченые окорока и колбасы, фрукты, крупы, консервы. Олег говорит, что топлива под завязку, машина вроде в порядке. Нам бы еще часок осмотреться, кое–что расконсервировать и можно попробовать запустить дизеля, а потом и ходовой электродвигатель. В принципе, пароходик должен быть на ходу, все почти готово. Попробуем?

— Вам виднее, — кивнул я, впившись зубами в бутерброд и отложив какой–то толстый альбом со схемами, взятый на полке в рубке, который я рассматривал, пытаясь хоть что–то понять. — Перекусим и продолжим. Хотелось бы выйти сегодня в море, но решать вам.

— Ага, — кивнула помощница капитана. — Принято, кэп. Но нам с Матвеем еще надо повозиться, да и у Олега полно работы.

— Хорошо. Пошлю вам в помощь Павла. А сам пока схожу в камбуз и к майору, отнесу ему пожрать и посмотрю на нашу вандерфалю.

С пушкой мы возились не меньше часа. Под настилом площадки с орудием нашелся небольшой герметичный артиллерийский погреб и в нем пара ящиков со снарядами, но к практическим стрельбам мы пока не приступали, хотя руки чесались… Сначала Макарыч прочел мне лекцию об устройстве орудия, потом мы попробовали наводить пушку на цель, выбрав в качестве объекта прицеливания сначала отдаленную скалу, а затем выход из бухты. Полный орудийный расчет требовал троих артиллеристов, но в принципе можно было справиться и вдвоем, только медленнее. Так продолжалось до тех пор, пока палуба под нашими ногами не вздрогнула, корпус слегка завибрировал и послышался шум работающей машины. Моряки все же ухитрились запустить дизеля. Переглянувшись с майором, мы привели ствол орудия в горизонтальное положение и пошли по переходу на мостик. Успеем еще потренироваться, там сейчас творилось самое интересное…

Пульт управления в рубке ожил. Горели циферблаты, светились какими–то разноцветными схемами и цифрами включенные жидкокристаллические экраны, Матвей и Юля деловито обменивались друг с другом короткими диалогами, из которых я не понимал и половины из–за специальных терминов. Оба наших судоводителя что–то деловито переключали и настраивали на пульте управления, периодически заглядывая в лежащие на столике рядом с капитанским креслом открытые книги и справочники, взятые с полки у задней переборки — в общем, видно было, что люди вовсю работают.