Цитадели гордыни. Воплощение стихии - Алекс Каменев Страница 18

Подземный уровень. Минус четвертый этаж.

Сектор лабораторий. 23:25

– Вы, должно быть, шутите, – я потрясенно разглядывал разгромленную палату.

– Мне очень жаль, ваше сиятельство, – Генрих Богданович смиренно сложил руки на животе.

Жозе де Кьяна Сантос стоял рядом, скорбно поджав губы, лицо пухлого бразильского ученого выражало усталость.

Стены палаты были испещрены многочисленными пятнами копоти, проводка искрила, две из четырех ламп на потолке взорвались, свисая вниз обрывками проводов и люминесцентных трубочек, декоративные пластиковые панели оплавились, медицинское оборудование лежало мертвым грузом убитого металла. Остро пахло озоном и жженой пластмассой.

– Где он? – я повернулся к ученым.

Сантос опустил взгляд, Кнабе отвел глаза в сторону.

– Боюсь, мы не смогли спасти пациента, – сказал профессор и покосился на коллегу.

Тот неторопливо кивнул и добавил:

– Остановка сердца. Мы ничего не могли сделать. Меры реанимирования не помогли.

Голос прозвучал с легким акцентом. Оба исследователя избегали смотреть на меня. Я медленно выдохнул.

– Отличная работа, господа, – с сарказмом протянул я. – Просто превосходная.

Прошелся по комнате, ощущая завихрения магической энергии. Выброс довольно велик. Едва не локальный прорыв стихии.

При прочих равных, выбора у них действительно не оставалось. Если бы процесс пошел по нарастающей, то треть бункера легко могла обратиться в пыль. Потоки шли просто чудовищные.

Самородок, чтоб его.

– Как успокоили? Вкололи нейтрализатор?

Еще два последовательных кивка.

– Вместе с выпущенным через вентиляцию газом, – Кнабе помялся и пояснил: – Детекторы магической активности зашкаливали. У нас не оставалось иного выхода…

Он не закончил. Хотя чего там, и так все понятно. Когда начался дурдом, яйцеголовые должно быть здорово струхнули, глядя на показания приборов. Можно ли их винить за вспыхнувший страх, довольно быстро переросший в панику?

Нет. Любой бы поступил на их месте схожим образом. Потому что альтернатива намного хуже. События развивались стремительно, угроза нарастала по экспоненте. Тут либо безопасность всего подземного комплекса с кучей людей внутри, либо одного подопытного.

И решение вышло не в пользу последнего.

Густав Бергман, первый в мире обладатель двух стихий – Молнии и Тьмы, закончил жизнь из-за лошадиных доз нейтрализатора, введенного одномоментно в организм, согласно экстренному протоколу безопасности.

Дерьмо! А ведь я на него возлагал большие надежды.

– Что спровоцировало кризис? – я обратился к ученым.

Кнабе и Сантос еще раз нерешительно переглянулись.

– Хватит играть в гляделки! – не выдержал я. – Отвечайте на вопрос! Какого черта швед начал бросаться на окружающих, беспорядочно применяя магию? Он же был стабилен! Вы сами меня в этом неоднократно уверяли!

Меня охватило холодное бешенство. Ощущение, словно из-под носа выдернули сладкую морковку, до которой оставалось всего ничего. И тут такой облом. Это взбесило. Мы были так близко!

– Кха… – Генрих Богданович откашлялся. – Мы пока не проводили вскрытие, но согласно показаниям закрепленных на теле электродов, у пациента могло развиться… – он замолк, явно собираясь применить какой-то умный термин из медицины, быстро понял, что высокопоставленный собеседник его не поймет, и принялся искать подходящую замену, более простую и понятную для тех, кто не входил в узкий круг ученой братии.

– Говорите, ну, – поторопил я его.

Кнабе повернулся за помощью к Жозе де Кьяну. Такая себе идея, если подумать. Толстый бразилец пусть и неплохо уже выучил русский язык, до виртуозного владения еще оставалось очень далеко. Однако смуглокожий иностранец удивил.

– Пошел распад мозговых клеток, – пояснил он, мягко грассируя окончания слов. – Мы предполагаем, это отложенная реакция на пройденные раньше этапы с преобразованием организма.

Я задумался, обдумывая услышанное.

– Типа что-то вроде отката, что ли? – неуверенно спросил я.

Белые халаты усиленно закивали.

– Хотите сказать, что период просветления после безумства у подопытного пошел в обратном направлении?

Еще одна серия резвых кивков. Прямо китайские болванчики.

– Но разве это не должно происходить постепенно? – я с недоумением нахмурил брови.

Так называемые дикие, прошедшие через спонтанную инициацию, не сходили с ума в один миг. Проходило какое-то время, прежде чем разум полностью отказывал. И обратный процесс по идее тоже должен идти по схожему сценарию, только наоборот.

А тут раз – и спятил. Буквально за долю секунды.

Мне показали записи камер видеонаблюдения, черные полусферы слежения находились фактически везде в бункере (за исключением душевых и туалетов), особенно под жестким контролем держали палаты пациентов (читай подопытных, Кнабе не слишком нравилось это слово) после известных событий с побегом.

Густав лежал на кровати, дремал после очередной серии тестов. Потом резко встал и начал громить палату, активно применяя магию. Все произошло практически мгновенно.

Благодаря высокому разрешению, запись имела отличное качество, было легко рассмотреть глаза новоявленного мага. И могу с уверенностью сказать, более безумного взгляда я еще не видел.

То, что он снова спятил, не вызывало сомнений.

Потом дежурный оператор нажал в диспетчерской на красную кнопку. Через вентиляционные отверстия центрального климатизатора повалил густой дым. Пара вздохов – и клиент вырубается. Как оказалось, навсегда.

– Пока мы не уверены, но думаем, это напрямую связано с перестроенной энергетической матрицей организма. Возможно, процедура повлияла на клеточное строение, вызвав обратный эффект разрушения восстановленных нейронных связей, – принялся рассуждать Кнабе.

Его понесло в область научных терминов, задумавшись, профессор уже не обращал внимания, понимают ли его слушателей.

– Что с другими подопытными? – слушать узкоспециализированный бред я не собирался. – Они устойчивы?

Ответил Сантос:

– Пока да… – Пауза. – Но мы не исключаем повторения сценария. Как вы знаете, все… эээ… пациенты были отобраны из числа диких. Так что вполне вероятно, что их постигнет участь нашего шведского друга.

Пре-ле-стно. Захотелось выругаться. От души, смачно, выплескивая скопившееся раздражение из-за дурацкого дня.

– Сколько их сейчас у вас? – вместо этого холодно спросил я.

Не время и не место устраивать разборки. Вряд ли обвинения в некомпетентности и рукожопости спасут ситуацию. Тем более что это неверно. Яйцеголовые сработали на отлично. Они же не виноваты, что проявились побочные эффекты.