Третий сын - Константин Ежов Страница 18

– Ага, значит, твой уровень в свете ниже, чем у сестёр Дорогобудовых, – произнёс он вслух.

– А кто это? – естественно, я заинтересовался персоналиями тех, кто буквально под носом такое мог провернуть и не засветиться.

А ведь считал, что подготовился к встрече с любым тёмным! И на тебе!

– О, это занимательная история, но на неё наложена секретность, – начал наводить тень на плетень Светин дядя.

Не люблю таких. Сначала скажут, потом напустят тумана, и не подкопаешься.

– Светлана, пойдём в более удобное место, и верни своему гостю уже ожерелье, – неожиданно распорядился он же.

С каким же она нежеланием это сделала, как будто у неё жизнь с душой вынимают особо жестоким способом. Взглядом же из бетонной стены, наверно, жалость выжала бы. Одна беда, на совесть мне бесполезно давить, это подарок моей будущей невесте, и точка! И кстати, чего её дядя так на неё удивлённо смотрел? Неужто такое впервые?! Но, несмотря на разыгравшуюся молчаливую трагедию, ожерелье оказалось в корзинке, после чего мы двинулись дальше.

– Следовало такое предполагать, – проговорил я, оглядывая царские палаты.

Если по-русски, просто каюту первого класса.

– Тебе чем-то не нравится наша скорбная юдоль? – со смешинкой в глазах в ответ на мою реплику спросила Светлана.

– Посочувствовать-то вам можно. Тут такой комфорт, что с непривычки сплошное неудобство и напряжение. У вас, кстати, есть что-нибудь не столь экзотичное, как это кресло, в нём будто всё время падаешь, – медленно выговорил я, вылезая из столь коварного предмета интерьера.

– Хм. Вполне обычное, – выдала она, поудобнее устраиваясь в точно таком же с ногами.

– Кому как, а по мне, так хуже было только при выброске нашего курса разгонными центрифугами на Аль-Сода, – прокомментировал я её ответ грустно.

– А что это? – тут же проявила она живейший интерес к сказанному.

– Один безжизненный островок у Аравийского полуострова, – пояснил я, мне не жалко.

– Я про центрифуги, – уточнила она вопрос.

Как-то неудобно сразу стало. Я-то о своём, а её технические детали…

– Нечто вроде карусели с баллистическим вычислителем, закидывающих шестиместные ДК в заданный квадрат. Весьма точно, кстати. А, извиняюсь! ДК – это десантные капсулы.

– А зачем? – продолжила она расспрос.

На этом я завис. Что зачем? И только пошевелив извилинами, сообразил – речь про выброску.

– Чтобы мы, ученики Нахимовки, как будущие морские воеводы, на себе прочувствовали все прелести высадки морской рати на побережье, оборудованное береговыми укреплениями, – осветил я вопрос, хоть и не сразу.

– Толку-то, вы же все там владеете «силой», – прокомментировала она.

М-да. Всё пресловутые кольчуги. Предполагается, что они защитят от случайностей. И мы все так думали, на этом и погорели. Весь вопрос, как к этому делу отнестись. Нам тепличных условий не делали, а даванули так… Да что там, как потом выяснилось, ДК были на списание, даже тормозные двигатели не заправляли. Моделировали, видите ли, их отказ. Назад только металлолом. Мне тогда три перелома перепало. Взбодрили нас будь здоров! На всю оставшуюся жизнь куча воспоминаний.

* * *

А перед глазами встала каменистая пустыня вперемешку с разбитыми ДК. Матерки, стоны. Благо целительство изучал и собрал себя довольно быстро, но таким был на всём курсе один. А там куда серьёзней были пострадавшие. И куда я со своим рангом, вернее, тогда ещё даже без него. Благо довольно быстро пришла команда поддержки и всё обошлось без необратимых последствий.

Очнулся уже в госпитале, через трое суток. С полным набором ощущений старой разбитой развалины в довесок. Перегрузился, стараясь помочь самым тяжёлым. Кто же знал, что там вся местность сплошной датчик контроля самочувствия. И всё это ещё имело под собой и второе дно, психологического теста на стрессоустойчивость и лидерские качества. Умереть никому бы не дали. Только не узнать бы мне этого никогда, если бы не один из моих гражданских тренеров ещё с Южнодара.

Почти четверть курса по итогам отчислили, а оставшуюся часть перевели учиться на основную базу. Вот так узнал про фактически две Нахимовки, никак между собой не пересекающиеся. Больше ничего подобного с нами не вытворяли и никого не отчисляли. Надо было после очень постараться, чтобы вылететь. Так что все мои проблемы с женским полом никого из преподавателей не заинтересовали. Как говорится, мои трудности…

* * *

– Они что, с ума сошли, вам же по сколько тогда было? – воскликнула Светлана.

– Кому четырнадцать, кому и пятнадцать, но нужно учитывать, нас там не вышиванию учили, и когда поступали, знали, на что шли. Да и вообще, больше девяноста процентов с родословными, хоть книгу по ним пиши. А потому таких, кого с детства к чему-то подобному не готовили, было не так и много, однако одно дело слушать про подобное, и совсем другое – оказаться в такой ситуации.

– Ужас! Но при чём здесь кресло?! – выплеснула эмоции она.

– Дело в свете, который не контролирую почти. Меня уже колотит от вспышек образов, следующих за каждым провалом в невесомость. Вот, даже уже руки начали дрожать немного. Потому лучше постою, – постарался я пояснить ситуацию со своими претензиями.

– Ну, тут скорее моя вина. Не подумал. Присаживайся на стул, вон его уже принесли. Не скоро ты ещё приспособишься к новым своим возможностям. Давай уже свой эскиз, подумаю, что можно будет сделать, – вмешался в наш разговор Лучезар Агафонович.

– Он слегка помят, – решил я уточнить, доставая бумажный свёрток из корзины.

Собственно, он и использовался как обёртка. В него было упаковано ещё несколько шаров, полученных в попытках создания опалесцирующего, из ожерелья. Выглядели они не менее удивительно: огненно-оранжевый, насыщенно-синий, молочно-жемчужный… А один так совсем как из ртути. На ощупь твёрдый, а на вид – будто его поверхность дрожит.

– Это тоже алмазы? – задал вопрос Светланин дядя, а она сама, заинтересовавшись, вылезла из кресла.

– Да, я их как раз в эскиз и завернул.

– Можно взглянуть?

Потом добавил, видя, что я протягиваю листок бумаги: «И на камни тоже».

– И мне, вон тот оранжевенький? – тут же присоседилась Света.

Тот, который она просила, катнул по столу, остальные постарался аккуратно пододвинуть к её дяде. Правда, как-то уж нервно девушка его схватила, будто боялась обжечься. Ещё страннее было то, что шарик в её ладонях слабо засветился, а на её лице расплылось такое довольство, будто у кошки, сожравшей втихаря у хозяев сметану. А вот Лучезар Агафонович, наоборот, взбледнул, даже от краткого касания.

– И вот это будут выпускать в промышленных масштабах? – решил уточнить он после этого с испугом во взгляде.