Костяные корабли - Р. Дж. Баркер Страница 18

Джорон почувствовал странный холод внутри. С раннего детства он считал само собой разумеющимся, что внутренним островам не грозит опасность – об этом заботился великий флот, – и услышать о том, что теперь все иначе… Ему вдруг показалось, что Миас говорит о предательстве. Однако она не показалась ему потрясенной или человеком, который открывает великую и ужасную тайну. Скорее, просто выглядела усталой.

– В данный момент большая часть нашего флота ушла на юг. Жители Суровых островов собираются в своей части Хребта Скирит, вот почему дарны и избранники уверены, что они что-то задумали. И, хотя ты можешь этого не знать, если не обращал внимания на Кости Скирит, сегодня день горячего костеприлива. Вода поднимется; загорится Глаз Скирит, и дети Корфинхьюма отправятся гулять по острову. Но мне стало известно, что в этом году они не будут в безопасности. Мародеры в теплых морях западных островов стали достаточно сильны, чтобы на них напасть. Корфинхьюм легкая добыча. У них нет стен, нет дуголуков, чтобы охранять береговую линию, и слишком мало солдат. Я слышала, что их казармы находятся в плачевном состоянии.

Еще одно потрясение. Знания Джорона о Ста островах сложились из рассказов отца. Они представляли собой цепочку островов-крепостей, защищенных стенами и вооруженных против алчных врагов с Суровых островов, чья культура основана на набегах, – именно они вынудили жителей Ста островов стать такими жесткими.

– Вот почему, Джорон, мы летим быстро, и когда мародеры, смелые перед лицом беззащитных людей, обернутся, они увидят, что им противостоит «Дитя приливов».

Он хотел сказать ей, что «Дитя приливов» не готов, признаться, что солгал про расчеты дуголуков, объяснить, что безрассудно вступать в сражение, но когда заговорил, то произнес совсем другие слова.

– Я никогда не участвовал в сражениях, – признался он.

Миас встала.

– Возможно, тебе не придется и сегодня, – сказала она. – Если мы прибудем вовремя, то весьма вероятно, что одного вида корабля нашего флота, пусть даже и черного, – она немного помолчала и вздохнула, – в особенности черного, будет достаточно, чтобы заставить их дважды подумать, прежде чем напасть.

– А если мы не успеем? – спросил Джорон.

– Если мы окажемся там после того, как начнется рейд, мы будем сражаться, – ответила она. – Есть только один путь попасть в бухту и выйти из нее, и мародерам придется пройти сквозь нас, чтобы сбежать. – Миас улыбнулась, но Джорон не увидел в ее улыбке радости. – Они будут на флюк-лодках. Несколько хороших выстрелов из дуголуков их уничтожат. Это вряд ли будет великая битва.

Ему бы следовало сказать, что будет большой удачей, если «Дитя приливов» сделает хотя бы один удачный выстрел из дуголука, но он промолчал.

– Если мы прибудем слишком поздно, Джорон Твайнер, мародеры доберутся до детей, которых продадут, и разбогатеют. Суровые острова их купят и принесут в жертву, чтобы получить зоресветы и сохранить жизни своих людей. Они станут сильнее, а Сто островов – слабее. Поэтому для нас очень важно не опоздать. – Он кивнул. – Так что займись крыльями, Джорон Твайнер. Заставь «Дитя приливов» лететь вперед и наточи курнов, что висит у тебя на боку. – Когда он повернулся, собираясь уйти, Миас снова заговорила: – Если дойдет до сражения, – тихо сказала она, – схватка на корабле превращается в настоящий хаос. Оставайся возле меня, и пусть твоя команда прикрывает тебе спину.

– И этим все ограничится? – спросил он.

Миас рассмеялась.

– Нет, все гораздо сложнее, чем кажется. Убить врага и уцелеть, вот что самое главное. Во время твоей первой битвы других мыслей у тебя не будет.

– Я думал, ты тактик, супруга корабля Миас, – сказал Джорон.

Она кивнула.

– Да, так и есть, хранитель палубы, я действительно тактик. Но скорее из-за того, что видела много сражений, быть может, слишком много.

– Мой отец говорил о сражениях как о славных делах, – сказал Джорон.

– Это для разных басен, – спокойно ответила она. – Мы сражаемся в надежде, что другим не придется, и для того, чтобы сохранить жизнь тем, кто нам дорог. Мы сражаемся даже за тех, кто этого не заслуживает. В том, что мы делаем, нет ни чести, ни величия, и только глупцы думают иначе. В конечном счете, я иду в бой потому, что у меня нет выбора. – Она посмотрела ему в глаза. – Как и ты. Так что помни, если ты услышишь рассказы об отваге и величии, знай, что их почти всегда рассказывает тот, кто наблюдал за битвой со стороны. Тем же из нас, кто держал оружие в руках, хорошо известно, что такие истории лишь покров для ужаса, который происходит на самом деле. Ни одна разумная женщина или разумный мужчина не хочет войны, а те, что хотят, никогда бы к ней не стремились, если бы думали, что она оставит краску на их пороге.

Джорона поразила горечь, с которой Миас говорила, к тому же ее слова обесценивали память о его отце, и он почувствовал, как что-то темное собирается у него внутри.

– Мой отец сражался, – заявил Джорон. – И хотел, чтобы я попал на флот. И он не был глупцом.

– Нет, я ничего такого не говорила. – Миас покачала головой. – Но он был беден, Джорон Твайнер, а как еще бедняк Ста островов может стать богатым? Они сражаются или умирают в нищете. А теперь иди. Приготовь для меня мой корабль.

Она вернулась к столу, села и снова стала смотреть в книгу, предоставив ему пытаться понять, кто она такая – эта воительница, говорившая так, словно она ненавидит войну.

Быть может, она здесь именно по этой причине?

Он не знал и не осмеливался спросить.