Реваншист. Цвет сакуры – красный - Борис Орлов Страница 18

Но оказалось, что никакая Америка никакой России «Яхонт» не дарила, а построили его на заводе Крюкова в Молитовке в далёком одиннадцатом году. Эту информацию довёл до них добродушный пожилой рыжий и веснушчатый мужик в тельняшке, стоявший у трапа. Уже в каюте сын поинтересовался:

– Папань, Молитовка – это где?

Отец, завалившийся было на койку, ответил, что Молитовка – деревня рядом с Нижним Новгородом. Но недолго ей осталось: в середине тридцатых она войдёт в состав Ленинского района города Горький. А знает он это потому, что когда-то там жила родня его матери – бабушки младшего Всеволода.

– А вот что там за завод был – понятия не имею, – добавил он. Встал и потянулся. – Пойдём-ка лучше на палубе посидим, воздухом подышим, на пейзажи полюбуемся. Да и покурить бы, а то в нашей каюте… – и вместо окончания фразы Волков-старший просто обвёл рукой крохотное помещение.

На палубе опять было людно. Отец и сын расположились на длинной дощатой скамейке. Волков-старший достал серебряный портсигар с тремя богатырями на крышке, подаренный ему ещё его дедом. Портсигар был старинным… ну то есть по меркам их времени, так как сделали его ещё в середине двадцатого века. Но и здесь он смотрелся вполне достойно.

Они закурили, бездумно разглядывая проплывающие берега, как вдруг старший Всеволод насторожился. Младший поискал взглядом источник отцовского беспокойства и вскоре нашёл. Плотный человек в полотняном костюме, энергично рубя воздух рукой, обращался к своему седому и длинноусому соседу:

– И если мы поднимем температуру, то производительность куба вырастет, по нашим расчётам, на целых двенадцать процентов!

Длинноусый пожевал губами:

– На двенадцать, это вы, батенька, уж чересчур. Даже если на семь поднимите – превосходно. Но встаёт единственный вопрос: как вы собираетесь оправдать требование на увеличенный расход нефтяного топлива? Ведь оправдывать-то надо будет не мне, а Наркомату…

– Почему же не оправдаем?! – горячился плотный. – Если три стопудовика начнут давать по сто двенадцать пудов, разве это не оправдывает увеличение расхода пара?

Седоусый задумчиво покачал головой. Видно было, что он ищет достойный ответ, но тот как-то всё не находится.

– Дополнительный котёл ставить будете? – спокойно поинтересовался Волков-старший. – Если нет, то ждите одного из двух: или трубки порвёт, или развальцует и из решётки вырвет.

– Что?! – хором переспросили плотный и седоусый.

Всеволод-старший принялся объяснять скучным тоном университетского профессора. Оба незнакомца слушали его, потом седоусый запротестовал, вытащил из кармана записную книжку и принялся что-то там черкать и высчитывать. Всеволод-младший сидел и наблюдал, как отец, заглянув в расчёты, усмехнулся и предложил считать по-другому. Потом заговорили все трое разом, и эта словесная перепалка очень скоро стала напоминать ему дагестанский мат. Только тот был понятен хотя бы интуитивно, а здесь даже два курса института не могли помочь разобраться в нагромождении «паропроизводительностей», «дефлегматизаций паров», «парциальных давлений», «температур разложения» и тому подобного. После пошло что-то уж и вовсе невообразимое. Старший Всеволод встал, прошёлся перед оппонентами и поинтересовался:

– Передовой метод инженера Шухова по расчёту теоретических тарелок вам, надо полагать, неизвестен? Ах, известен? Ну так возьмите номограмму и просто посмотрите. И производительность у вас поднимется, хорошо, если на пару десятых процента. Если бы вы перерабатывали три миллиона тонн нефти в год, то и это была бы цифра, а так… Стоит ли рисковать оборудованием? Тем более что есть способ попроще…

И дальше опять покатилась высокопробная производственная заумь. Младший Всеволод было заскучал, но минут через двадцать плотный вдруг подскочил, точно его укололи шилом, схватил отца за плечи и буквально заорал:

– Товарищ! Дорогой вы наш! Вы где служите? Мы вам командировочку на наш завод вытребуем! Приедете, поможете нам, а? А ведь там, глядишь, может, остаться захотите?! Ну говорите же! Вы из Наркомата?!

Старший Всеволод кашлянул:

– Я, собственно, сейчас ехал на завод в Константиновском. Мне сказали, что там найдётся работа для инженера…

Секретарь ячейки ВКП(б) Константиновского завода Григорий Петрович Куприянов

День, как всегда, весь расписан. До распоследней секундочки. Куда там пятилетнему плану! С утра на проверку анкеты делегатов на четвертую районную партконференцию принесли: проверить и подготовить к обсуждению на собрании. Потом сидел над отчётом в райпарторганизацию об участии ячейки в проведении политических кампаний. Дел и на заводе – завал завальный, но разве товарищу Нейману это объяснишь? Шлёт телеграмму за телеграммой: Где?! Давай! Шуруй! Перед Партией ответишь! На фронте и то – легче было. Там хоть всё понятно: пока Омск не взяли, на Иркутск и замахиваться нечего. А тут – это давай! И вон то шуруй! И ещё вон то, то и вот это и не забудь! И попробуй только не исполнить в срок! Перед Партией ответишь! А как исполнить, если руки всего две, и обе заняты?

Катенька? Что тебе? Курьер? Пусть войдёт. Здравствуйте, товарищ. Что у вас? Резолюции заседаний районного комитета? Расписаться? Конечно. Вот, черкнул. Товарищ Нейман велел на словах передать? Конечно, сразу же доведём до сведения всех. Непременно сообщим. И вам до свидания.

И что же нам прислали? Нет!.. Легко говорить: «Перевыполним план на двадцать процентов», а как это прикажете сделать, если некомплект инженеров был и так, а теперь ещё Тринклера и Матовкина взяли по делу Промпартии?! На заводе инженеров меньше, чем по одному на цех! Так не пойдёт…