Файл ТМ - Николай Грошев Страница 17

В прошлом Земли, ничего такого, конечно не было. Врач мог «доить» вас ничуть не опасаясь за себя. И хорошо, если у вас есть деньги или ваша болезнь не опасна. Немногим так везло.

Ещё путём не придя в себя, я потопал искать какого-нибудь врача, что бы добиться выписки Влада. Я ожидал долгой беседы, потому как платить за ускорение процесса не собирался. Предполагал даже, что придётся профессору выходить отсюда с большим скандалом, сразу после подписания бумаг, в которых он бы отказывался от лечения, претензий к больнице и тому подобное. Но, как оказалось, больница не горела желанием задерживать у себя господина Климова. Врач, едва услышал фамилию пациента, сморщился всем своим лицом — едва на пол не плюнул и помог найти кабинет главврача. Бумаг подписывать никто не потребовал, лекций не читали, о плате за медицинские услуги никто не заикнулся. С чем связана сия странность, доктора отвечать не стали, только морщили лица. Они желали избавиться от нищего пациента, за которого платил только один человек — даже не родственник, причём платил неохотно, но, похоже, просто не знали, как это сделать. Почему его просто не выкинули из больницы, с помощью той же полиции — я некоторое время не понимал и списал всё на неожиданное проявление человечности некоторых врачей. Конечно, аргумент весьма слабый. Эскулап того времени зачастую бывал бесхребетной сволочью и, если бы не строгий, иногда даже жестокий, закон Федерации, её эскулапы были бы немногим лучше.

Причина крылась не в воспалении совести граждан в белых халатах, воспалился их страх — куда более крепкое чувство, нежели сострадание, сочувствие и тому подобный фетиш. А вот у меня в то время видать что-то уснуло — я ведь даже не подумал копнуть поглубже, узнал о профессоре лишь самые общие сведения. Впрочем…, может, так оно и было правильно. Ведь пойми я тогда, что за личность стала моим другом, может, всё повернулось бы по-другому, и не было бы на Земле нашей бессмертной команды. А чем сулила история нашему виду, я прекрасно знаю. Без нас земляне оказались бы в полном дерьме, а может и нет. Может, сами решили бы свои проблемы и уж точно не обзавелись бы теми, что создали им мы. Не знаю, существуют ли ещё вампиры в вашем времени господин, читающий эти строки, но точно знаю, кто повинен в их появлении на планете Земля. Собственно благодаря нам, много чего появилось на планете, чего на ней быть не должно было, и далеко не всё из этого оказалось полезно человечеству.

Что бы понять, в чём дело, мне пришлось поинтересоваться о пациенте у одной из медсестёр. Пожилая женщина в белом халате на чрезмерно пухлое тело, была по разговорчивее коллег по цеху. Дело в том, что Климов успел достать всю больницу. Из пациента с мировым именем, предположительно финансово подкованного весьма солидно, пациента, который своими существующими и только что придуманными болячками оплатит всем местным эскулапам билет в светлое будущее, он очень быстро превратился в настоящий геморрой. Денег у него не оказалось — едва доктор Петров осторожно намекнул на денюжку, господин профессор тут же начал не приличнейшим и громогласным матом, качать права, посылать всю больницу лесом и требовать подобающего лечения, ибо все медицинские документы у него в порядке. Попытались приструнить угрозами и светило науки, послал всех скопом на три буквы, а потом потребовал направить сообщения о творящемся тут беззаконии. Причём назвал имена людей, которым надо всё это отправить. Что за люди такие и какие конкретно Влад называл фамилии медсестра не запомнила, но врачи довольно быстро приуныли и о деньгах больше не заикались. Даже новых болячек придумывать не стали и скрепя сердцем, потратили на скандалиста лекарственные препараты, которые обычно сбывали налево, пациентов же отправляя по аптекам покупать всё это за свои кровные. Вряд ли они перепугались шибко, просто поступили разумно — кто знает какие связи у этого жмота? Связи в то время порой решали вопросы, которые иначе не решались никак. Может, старый профессор просто сотрясал воздух, а может, и нет. Проверять на собственной шкуре наличие или отсутствие связей профессора с людьми, чьи фамилии она назвал, никто не захотел. Лечение Влада отняло не так уж много средств, зачем рисковать всем, что имеешь, из-за пары копеек? И я бы на месте врачей той больницы предпочёл бы не дразнить судьбу.

Увы, пойдя на уступки, врачебный консилиум местной больницы обзавёлся на редкость сложным пациентом. Климов наплевательски относился к больничному режиму, скандалил с врачами, приставал ко всем подряд медсёстрам младше 40-ка лет, отмочил пару шуток (их содержание осталось неизвестным, медсестра лишь заметила, что «этот старый козёл перешёл все допустимые рамки приличий!»). А, совсем недавно, господин учёный муж, плюнув на режим, отправился в прибольничный магазин. Когда он возвращался, с двумя бутылками пива и пачкой сушёной рыбы, местный охранник попытался всё это у него отобрать. «Больной» намерения охранника, принял близко к сердцу и вступил с ним в драку. Бедняге он поставил фингал, укусил за плечо и разбил бутылку пива ему об голову. Когда же профессора скрутил напарник потерявшего сознание охранника, он на всю больницу начал орать, что на него напали и в ближайшее же время, больницу ожидает череда исковых заявлений. В общем, от профессора избавиться были бы только рады. И если бы не вероятность его связей с теми неизвестными мне людьми, думаю, его пнули бы оттуда задолго до моего прихода…, похоже, было там что-то ещё, помимо возможности контактов с высокими фигурами, что-то, о чём медсестра просто не знала. А я не стал выяснять. Возникшее чувство недосказанности всех причин принудивших горделивый, свински ориентированный врачебный состав, к терпимости и честности, я отбросил, оставив без внимания. Следовало бы проверить профессора до исподнего, прежде чем заводить с ним приятельские отношения. Но я этого не сделал. И, наверное, правильно, что не сделал…

Короче, хватит философии.

Влад оказался весьма оригинальной личностью с некоторой долей загадочности. Сейчас, столько увидев, столько пережив, повидав сотни учёных из десятка поколений, я понимаю, что лишь такой необузданный, во многих смыслах чудной человек, наделённый гениальным разумом, был способен сотворить аппарат, подаривший нам бессмертие, вампирам новый дом, а землянам гиперпрыжки и двигатели сверхсветовой тяги, в синхронизирующих контурах хроностаза.

Спустя час мы покинули больницу. А ещё через час сидели за одним столиком, потягивая фирменный виски бара «Белая горячка» и любовались зажигательным танцем абсолютно голой блондинки. Потом брюнетки. Там так принято было — девушки с одним и тем же цветом волос подряд не выступали. Не знаю, помогало ли сие владельцам бара, но зал у них никогда не пустовал. Хороший был бар. Только вот профессор…, только встал с больничной койки, в свои 60 с лихом лет и первое место, в которое он захотел пойти — стриптиз бар «Белая горячка»…, хороший мужик он был, хоть и конкретно странный.

Мы сдружились с Владом. Несмотря на очень солидную разницу в возрасте, воспитании и даже в уровне интеллекта. Он был странным человеком и хорошим другом. Почти год мы общались. Часто выпивали вместе, причём не раз и не два, старый профессор перепивал меня, молодого здорового как конь солдата. Климов был стар, но спиртное жрал как авиалайнер горючее и пьянел с трудом. Как он сам говорил — последствия одного неудачного эксперимента поставленного на себе в юности и природная устойчивость к алкоголю. На вопрос, что за эксперимент такой, он чаще всего отвечал, что никогда не был в Нигерийских пустынях. Причём тут Нигерия? Без понятия, но профессор утверждал, что это очень важное место, потому что в Англии не растут гималайские финики. В общем, любая попытка узнать о его прошлом напрямую, натыкалась на такие вот ответы. Он не делал тайн из своего настоящего, не редко, за пьяным столом, он рассказывал о том, как видит своё будущее, но прошлое всегда было табу. Почему, я понял позже. И хорошо, что позже. Не знаю точно, но, думаю, за профессором всегда и везде вели наблюдение. Не гласное конечно, но постоянное. Может, я ошибаюсь и пасли его только в последние месяцы, но если нет — стоило ему рассказать о себе и меня убрали бы на следующий день. А так, я был хотя бы готов.